Книга Русская жена эмира, страница 61 – Артур Самари

Оба командира проводили его глазами и стали молча ждать. В такие минуты говорить было не о чем. Каждый думал о своем. Николаеву было жалко Таксынбая и его людей. Низом испытывал совсем иные чувства к врагам и гордился, что ему была оказана такая высокая честь. Они ждали, когда все охранники эмира заснут крепким сном. Чтоб начать расправу. Для этого в отряде артиллеристов находилось пять палачей, которые должны были сделать всю «грязную» работу. Остальные артиллеристы, как им было приказано, улеглись отдельно от людей Таксынбая. Они тоже заснули.

Николаев и Низом все ждали. Вдруг тишину нарушил начальник артиллерии:

– Господин Николаев, я заметил, что вы не сразу коснулись к плову. Вам подумалось, что я решил и вас погубить?

– Скажу тебе правду. За последние дни я видел много смертей и понял, что здесь жизнь любого человека – от нищего до министра – ничего не стоит, если дело касается большой политики. Я никому не доверяю и тебе советую то же самое, коли хочешь дожить до старости.

– Вы желаетесказать, что Таксынбай и его солдаты невинны?

Николаев хотел сказать правду, но вовремя спохватился, сказав про себя: «Виктор, что ты делаешь? Ты погубишь себя. Тем более сейчас, когда твоя судьба не определена. Зачем подвергать себя еще одному риску? Пусть азиаты сами разбираются между собой. Людей Таксынбая убьют в любом случае. Ты здесь ради денег и борьбы против большевиков. Ко всему же Таксынбай и его люди сами хорошие негодяи, ведь они спокойно зарезали невинных дервишей, пусть даже по моему приказу. Только прикажи – любого убьют. Так стоит ли их жалеть?» Вслух же полковник произнес:

– Низом, мы люди военные и наше дело – выполнять приказы нашего эмира. Вот и все, что хотел тебе сказать.

– Я верен нашему государю и рад, что наши мнения сходятся. Время уже подошло, пора кончать с этим делом.

– Кто это сделает? – спросил полковник и выпил полную пиалу вина.

– Все просто. Пять палачей ждут приказа. Это не мои люди. Они саблями пройдутся по спящим головам наших врагов, а затем их тела закопают в большой яме. Таков у меня приказ.

– Ладно, выполняй приказ, а я погуляю в сторонке, – и полковник снова выпил вина.

Как военный человек, к смерти людей Николаев относился спокойно. Но одно дело, если это происходит в бою, и совсем другое – убийство беззащитных людей.

Он не хотел быть свидетелем этой расправы. Гуляя по ночной степи, полковник успокаивал себя: «Виктор, это не твоя война и относись к этому делу спокойно. Думай только о себе и Наталье».

Должно быть, все происходило тихо, так как из лагеря не доносилось никакого шума. Когда же Николаев все-таки посмотрел в сторону лагеря, то при лунном свете увидел лишь силуэты солдат-палачей с поднятыми саблями, другие копали большую яму.

Картина была ужасающей, и Николаев отвернулся. «Интересно было бы узнать, – задумался он, – как бы повел себя Низом, узнав правду о невиновности этих людей». Не успел он об этом подумать, как вдруг с лагеря донесся пронзительный крик. Это был голос какого-то молоденького солдата. Николаев решил не оборачиваться назад. Похоже, что один из охранников все же проснулся и все понял. Однако крик стал усиливаться и несся в его сторону. Виктор все же обвернулся и увидел бежавшего к нему солдата, которого догоняли двое с обнаженными саблями. И молоденький солдат упал перед полковником на колени.Этот несчастный молил о пощаде.