Книга Опасная игра леди Эвелин, страница 157 – Виктория Богачева

— Мы еще вернемся, — твёрдо сказал он на вокзале, когда были пролиты все прощальные слезы и сказаны слова, и наши друзья покинули перрон, и мы зашли в вагон.

— Думаю, да, — отозвалась я и прижалась щекой к его плечу. — Ты не сожалеешь? — тихо спросила я, не поднимая глаз.

— Ни на миг, — сказал Ричард.

Я улыбнулась, взяла его за руку, переплела пальцы. Он наклонился и едва ощутимо поцеловал меня в висок.

Мы уехали без четких планов — только с желанием оказаться подальше от столицы. Сначала отправились к морю: белые скалы, холодный ветер с пролива и бесконечная линия горизонта. Мы гуляли по пустынному пляжу, ели жареную рыбу в укромных трактирах и впервые за долгое время смеялись без причины.

Потом был север. Холмы, туманные долины и ночи у камина в старых гостиницах, где пахло деревом, дымом и дождем. Мы катались на лошадях, промокали под внезапными ливнями, забредали в деревушки.

Иногда мы останавливались на день, иногда — на неделю. С каждой новой остановкой я чувствовала, как уходит то, что жгло внутри. Столица, Лорд-Канцлер, болезненные воспоминания, убийство дедушки, ответы без вопросов — все стиралось в мерномстуке колес и в голосе Ричарда, читающего мне вслух в поездах.

А потом мы нашли городок. Небольшой, зеленый, с рынком по субботам, часовней на холме и домом у края леса, где по утрам слышно птиц, а по вечерам — звон колоколов. Мы не называли это «осесть», «найти новый дом». Мы просто остались. Потому что впервые за долгое время нам не хотелось уезжать.

И этого было достаточно.

Ричард, забавы ради, дал объявление, что в городке поселился частный детектив, который готов расследовать дела, даже самые старые и безнадежные, и неважно, как давно это случилось, и нас завалили письмами.

Я же периодически писала заметки для местной газеты, делала зарисовки, смешные очерки.

Новости сюда доходили с опозданием, но первой весной, которую мы встретили как муж и жена, мы прочитали в газете некролог, посвященный герцогу Саффолк. Никто из нас не угадал: все думали, ему дадут пожить два-три года, но не прошло и двенадцати месяцев с завершения того дела, а бывший Лорд-Канцлер скончался в собственной постели. Просто в одну ночь его сердце перестало биться.

По крайней мере, так об этом писали.

Разумеется, никто из нас не поверил.

А еще через два месяца, в разгар теплого, солнечного лета Эван написал, что Эзру нашли зарезанным в тюремной камере. Он отбывал срок не за свои настоящие преступления — его приговорили к каторге за что-то другое. Ходили слухи, что Эзра повздорил с сокамерником из-за какой-то мелочи, и тот убил его ночью.

Мне было уже все равно. Я не испытала ни радости, ни горечи, ни разочарования.

Время лечило, и многое уже забылось как страшный сон.

Но я по-прежнему надеялась, что однажды Ричард расскажет о том единственно-важном, что меня волновало. Я не говорила об этом вслух, но порой, когда он особенно вдумчиво и тщательно читал письма Эвана или отправлял послания неизвестным мне адресатам, я всматривалась в его лицо, надеясь получить хотя бы намек.

И однажды, опоздав к ужину, он положил передо мной на стол два билета в вагон первого класса.

— Что это? — затаив дыхание, я посмотрела на него.

— Мой подарок на вторую годовщину нашей свадьбы. Собирайся, Эвелин, мы поедем к морю.