Книга Последняя из рода. Скованные судьбой., страница 123 – Виктория Богачева

— Думай, что болтаешь! — полководец Осака осадил его резким подзатыльником. — Конечно, то пламя давно погасло. Это, — кивок в сторону темного дыма, — что-то совсем иное.

Мамору медленно выдохнул и жестом велел полководцу отъехать. Суровые черты на лице Осаки заострились еще сильнее, но он молча подчинился приказу. С несколько мгновений Мамору смотрел на Такахиро, который держал спину идеально выпрямленной, но вот плечи у него поникли.

Мог ли город гореть уже сколько... несколько недель? Не гореть, а медленно тлеть. Искры затухали, но свежий ветер раздувал пламя, и все продолжилось заново.

Мамору не знал. И не хотел узнавать.

— Ни слова госпоже Талиле, — он посмотрел в глаза Такахиро и тот кивнул.

— Я прошу прощения, господин, — произнес деревянным голосом. — Я не должен был заговаривать об этом.

— Нет, — Мамору коротко мотнул головой. — Ты правильно сделал, что сказал. Мне. Но не смей заговаривать при ней.

— Конечно, господин, — пробормотал Такахиро поспешно и, не удержавшись, поежился.

С женой Мамору встретился еще через несколько дней.

От гарнизона осталось... немногое.

Но все, что удалось сохранить, было сохранено благодаря второму военачальнику, который был безгранично предан Мамору.Он и встретил своего господина первым, когда дозорные еще загодя оповестили о приближении войска.

Крепко сбитый, невысокий полководец Хиаши с небольшим отрядом, в котором не оказалось Талилы, дожидался Мамору на пригорке, в получасе езды от того, что когда-то было полноценным гарнизоном.

Мамору никак не показал своего разочарования, не увидев свою жену. Он знал, что обидел ее тогда. Не проходило и дня, чтобы он не вспомнил о своих глупых словах. И теперь Талила не приехала его поприветствовать.

— Господин...

Он остановил Хиаши еще до того, как тот опустился на одно колено, и крепко обнял, стиснув за плечи. Они могли не встретиться вновь. Вероятно этого была куда выше. Но теперь они стояли друг напротив друга, и у Мамору на спине больше не было проклятой печати.

Вдоль реки тянулись брошенные, пустые шатры. Очевидно, гарнизон собирался в спешке, и не все они смогли забрать с собой.

— Нас осталось здесь достаточно, — рассказывал Хиаши, когда они, ведя лошадей по уздцы, медленно шагали к месту, где был разбит лагерь. — Но даже те, кто ушел. Не все они ушли в столицу. Многие разбежались... Император прислал кого-то с юга — я даже не помню, чтобы встречал этого военачальника во дворце. Ему было трудно заставить воинов себя слушать.

Мамору кивал, но мыслями был далеко.

Талилу он увидел на берегу. Сосредоточенно она рубила деревянным мечом вкрученный в землю столб. Оба его полководца и Такахиро как-то незаметно отстали, и к реке он спустился один. Когда она услышала его шаги, то бросила свое занятие и развернулась. Она тяжело дышала после отработки ударов; грудь вздымалась; тонкие пряди волос прилипли к вискам, а на бледных щеках горел румянец.

У него заныло что-то груди. Редкие солнечные лучи скользнули по серебристым сенбонам, которые удерживали прическу Талилы, и погасли в темной ткани ее кимоно.

— Здравствуй, — он заговорил первым, хотя первой полагалось поприветствовать его ей.

Вместо ответа она склонила голову. Воротник кимоно съехал чуть вбок, и его взору открылся кусочек обнаженной кожи. В горле пересохло.