Книга Последняя из рода. Скованные судьбой., страница 126 – Виктория Богачева

— Мамору и Талилу Сакамото.

— Советник Горо, вы напрасно проделали столь долгий путь, — в голосе Осаки слышалась неприкрытая усмешка. — Мы не намерены сдаваться. Господин Мамору Сакамото — единственный человек во всей Империи, который может помочь нашей стране...

— Я знал, что так может быть, — советник Горо не казался ни удивленным, ни обеспокоенным.

Он обернулся к своим людям и махнул ладонью, и вперед ступили воины, державшие в руках два потрепанных холщовых мешка. Те казались набитыми и тяжелыми.

Мамору прищурился, сильнее сжав поводья. Талила почувствовала, как по позвоночнику от шеи до поясницы прошла волна неприятного, липкого холода.

— Я знал, что вы станете упрямиться, — продолжил громогласно вещать советник Горо. — И дабы показать, что ждет каждого из вас, если вы немедленно не сложите оружие, я принес этот дар от Императора.

По его приказу самураи вытряхнули из мешков на землю их содержимое. Мамору тотчас повел жеребца вперед,и Талила едва успела за ним последовать. Им навстречу катилась волна громкого, злого ропота, а когда они приблизились на достаточное расстояние, то увидели на земле головы.

Дюжина отрубленных голов, искалеченные лица мертвых.

В одной из них Талила узнала Юми — служанку, которую повстречала еще в императорском дворце. Ее глаза были по-прежнему широко раскрыты. Судя по напряжению, исходящему от Мамору, Такахиро и полководца Осаки, они узнали всех остальных. Всю дюжину мертвых людей. И среди них были не только мужчины с самурайскими прическами. Нет. Она увидела еще старика и старуху, и женщину чуть младше, но уже умудренную годами.

Казалось, даже ветер стих на мгновение.

Талила резко выдохнула и вскинула взгляд. Советник Горо смотрелся таким довольным, что невольно она почувствовала, как по ладоням разлился жар. Опомнилась, лишь когда в нос ударил запах горелой кожи. Забывшись, она сожгла поводья, которые стискивала в кулаках.

— Император желает напомнить: все, кто выступят против его воли, закончат вот так, — советник Горо опустил глаза на осквернённые останки и чуть приподнял плечо в жесте, который почти походил на сочувствие. — Я не хочу напрасных смертей. Но если вы упрямо продолжите сопротивляться…

Ропот среди самураев начал нарастать. Гул голосом шквалом прокатился по рядам воинов, и некоторые из них невольно положили ладони на рукояти своих мечей, остальные смотрели на полководцев, ожидая приказа.

Талила заставила себя взглянуть на другие головы. Наверное, это были слуги и воины, которые служили ее мужу в родовом поместье. Порой он называл то место своим домом...

Ее губы сжались в тонкую линию, но глаза оставались сухими. Горе и ужас уступали место ярости — тяжелой, как лавина.

— Замолчи... — оборвал его Мамору. — Проклятый предатель.

Талила повернулась к нему: она увидела мужа таким, каким еще никогда не видела. Его лицо исказила животная, темная ярость. Он подвел коня к зловещим трофеям, медленно спешился и прошел вперед, остановившись в нескольких шагах от советника Горо. Она забыла о собственном гневе, который еще минуту назад сжигал ее изнутри, и потянулась следом за Мамору. Спрыгнула с коня и подошла к нему, чувствуя на себе множество взглядов.

Самураи, сопровождавшие их, также приблизились, словно чувствовали, что сейчас, в этотмиг, достаточно малейшей искры, чтобы все вспыхнуло огнем.