Книга Последняя из рода. Скованные судьбой., страница 152 – Виктория Богачева

— Вы правы, — сказал Осака наконец. — Мы не можем повернуть назад и потому наш путь лежит лишь в одном направлении.

— Да, — прочистив горло, Талила вновь поднесла бурдюк с водой к губам. Напившись, она посмотрела на полководца. — Ступай к самураям. Я постою немного и присоединюсь к вам.

На мгновение Осака заколебался. Он даже хотел что-то сказать, но передумал. Коротко кивнув, развернулся и, широко отмахивая рукой, зашагал прочь. Посмотрев ему в спину, Талила отвернулась и вздохнула. Желание обхватить себя за плечи было нестерпимым, но она не могла себе этого позволить.

— Если я не возьму под контроль свою магию, я буду бесполезна для Мамору... — прошептала она себе под нос.

Она не знала, что с ней творилось, но знала, что должна какможно скорее разобраться. И попытаться исправить, пока не стало слишком поздно. Сосредоточившись, Талила вызвала небольшой огонек прямо по центру ладони и долго смотрела на него не отрываясь.

Если бы она была сильнее, им не были бы нужны союзники. Им никто не был бы нужен, если бы одним взмахом руки она могла уничтожить императорский дворец, спалив его дотла.

Тряхнув головой, она бросила последний взгляд на зеленые поля и направилась вслед за полководцем Осакой. Самураи смотрели на нее со сдержанным любопытством, и с раздражением Талила почувствовала, как на щеках появился румянец. Они все стали свидетелями ее недавней слабости — того, как ее выворачивало в канаву. И об этом она жалела.

Но то, что случилось, она не могла уже изменить и потому постаралась придать себе как можно более спокойный, уверенный вид. Талила подошла к своей кобыле, поводья которой удерживал Осака, и легко забралась в седло.

— Уезжаем, — коротко велела она, и войско тронулось в путь.

В следующие три дня им попадались лишь небольшие поселения, в которых жили трудившиеся на полях крестьяне. Талила вызубрила наизусть карту этих земель и потому не тревожилась. Она знала, что им предстоит еще день, а может, и целых два, прежде чем они покинут владения господина Тадамори.

Сперва они остерегались погони и направляли дозорных во все стороны, чтобы не дать застать себя врасплох. Но время шло, а на горизонте ничего не менялось. Не появлялся высокий столб пыли, который был виден издалека и который возвещал о том, что где-то там скакали лошади.

Они двигались медленнее, чем хотелось бы Талиле, и причиной тому была она сама. Дым, которым она надышалась, казалось, успел отправить ей все нутро, потому что тошнило ее теперь по несколько раз в день. Им приходилось останавливаться каждый раз, и вместо привычных одной-двух остановок от рассвета до заката они делали до десяти. Конечно же, это сказывалось на скорости, войско теряло темп, и они покрывали — в лучшем случае — две трети от запланированного расстояния.

Талила бы расстраивалась и корила себе, если бы у нее оставались силы, но тошнота выматывала ее до предела, и к вечеру она с трудом держалась в седле, мечтая о том сладком моменте, когда тряска прекратится, и она ступит ногами на твердую землю. А помимо собственного чувства вины еевсюду сопровождал пристальный, въедливый взор полководца Осаки.

Она даже подумывала запретить ему на нее так смотреть, но не решилась. Знала, что он не подчинится, и знала, что не сможет его никак наказать.