Книга Последняя из рода. Скованные судьбой., страница 153 – Виктория Богачева

На пятый день они заметили на горизонте тот самый столб дыма, возвещавший о приближении всадников. Дозорные донесли, что к ним двигался отряд из двух дюжин человек с императорскими знаменами. И Талила даже не удивилась, когда заметила среди них знамена советника Горо.

Лишь сильно насторожилась.

— Нужно остановиться и занять укрепленные позиции, — сказал полководец Осака, когда они вдвоем выслушали доклад дозорных.

— Да. Встретим их после той низины, — Талила махнула рукой, — они будут вынуждены подниматься наверх, и мы будем довлеть там над ними.

Они так и сделали, но прошло еще не меньше двух часов, когда отряд советника Горо приблизился к ним на расстояние, с которого хорошо слышался топот копыт и лошадиное ржание.

Ни Талила, ни полководец Осака не говорили об этом, но оба не могли не думать, что появление советника Горо не сулит им ничего хорошего.

«Я не буду ему верить, — пообещала Талила сама себе. — Я не буду ему верить, что бы он мне ни сказал».

Но даже она не была готова к тому, что советник Горо ей покажет.

Катану Мамору.

И его обрубленные под корень волосы, перевязанные грязной веревкой.

— Теперь вы готовы меня выслушать, госпожа Талила? — спросил советник Горо, вдоволь насладившись вязкой, липкой тишиной, когда повисла с того мгновения, как он бросил им под ноги свои дары.

У нее свела горло такая судорога, что Талила не понимала, как умудряется дышать. Словно завороженная, она смотрела на катану и на волосы, что валялись на земле перед ней, и мысленно била себя по рукам, потому что хотела шагнуть и поднять все это, прижать к груди... Боль, поднимавшаяся изнутри, разрывала сердце на части, выламывала и дробила ребра, скручивала судорогой желудок.

Соблазн рухнуть на колени перед драгоценными для нее вещами, которые швырнули в грязь словно ненужные тряпки, был столь велик, что даже уничижительный взгляд советника Горо, которым тот буравил ее лоб, не казался ей такой уж существенной преградой.

А вот его едкий голос привел ее удивительным образом в чувства. Она сделала глубокий вдох и посмотрела на мужчину.

— Я всегда готовавас выслушать, советник.

И улыбнулась уголками губ, представив, как с ее ладони срывается пламя и поджигает этого ублюдка.

То, что его предали, Мамору понял слишком поздно. Еще позднее он осознал, кем был этот человек.

И ему некого было винить, кроме самого себя. Он доверился не тому. Он слишком сосредоточился на переправе через реку, и все его мысли занимали самураи, которые ступали в бурную, бурлящую воду, и совсем забыл, что ему, как военачальнику, полагалось следить за всем.

И за всеми.

И если бы он делал, что должно, то его войско не угодило бы в эту ловушку.

Их застали врасплох, и первые несколько минут расстреливали из луков, словно новорожденных, слепых зверят. Те, кто застряли в реке, метались, не зная и не понимая, в какую сторону им двигаться: вперед, назад?.. Но скрыться им было негде, и потому они стали первой мишенью. Кто-то, отпустив веревку, ушел под воду, надеясь отплыть; кто-то размахивал мечом, рассчитывая отбить стрелу; кто-то воспользовался телом погибшего товарища как щитом...

Мамору всего этого не видел. Он сразу же бросился вперед, оставив реку и переправу за спиной, в самую гущу воцарившегося хаоса, пытаясь понять, с какой стороны на них налетел враг.