Книга Последняя из рода. Скованные судьбой., страница 156 – Виктория Богачева

Самурай без своих волос — не самурай.

Но у него было еще одно дело, которое следовало закончить. Он вскинул голову и заметил, как Хиаши пятился. Но, увидев полный ненависти взгляд своего господина, понял, что бежать некуда. Сжав губы, он выставил перед собой катану.

И хотя ноги Мамору подкашивались от усталости, он рванул к нему, перехватив рукоять оружия покрепче.

Они вновь столкнулись, но на сей раз Хиаши не тратил время и дыхание на пустые оправдания. Он видел, как Мамору убил тех троих самураев без малейших колебаний и понимал, что ему тоже не будет прощения, и потому атаковал отчаянно. Он знал, что отступать ему уже некуда.

Но Мамору был все же быстрее. Увидев слабую брешь в защите, он резко изменил направление своего удара, и его катана, словно гибкая змея, обошла лезвие Хиаши и со свистом вонзилась в правое плечо.

— А-а! — тот вскрикнул, подался назад, и катана выпала из его ослабевших пальцев.

Второй замах пришёлся на его левый бок, и Хиаши со стоном рухнул на колени. Его отчаянный взгляд метался, и в нем читалась паника попавшего в ловушку зверя. Суровое лицо господина не сулило ему пощады.

— Предательство не знает прощения, — произнес Мамору.

Хиаши вытянул руку в умоляющем жесте, но уже через мгновение его голова покатилась по земле.

А потом свистнула стрела, потому что вокруг них по-прежнему шел бой, и на колени рядом с поверженным предателемрухнул уже сам Мамору.

Удар пришелся в левое плечо и отбросил Мамору на несколько шагов вперед. Упав на колени, он правой рукой потянулся за спину и одним движением выдернул древко из раны. Со склизким звуком наконечник покинул плоть, и невольно из груди Мамору вырвался стон.

С трудом он поднялся на ноги, встав сперва на одно колено и лишь после этого выпрямившись во весь рост. Тот, кто выстрелил ему в спину, уже лежал на земле мертвым, и над ним склонилось сразу трое самураев, оставшихся верным своему господину.

После смерти Хиаши битва медленно затухала. Так часто бывает, когда в бою погибает предводитель, а его люди настолько ему преданы, чтобы сражаться за него, но уже мертвого. Те, кто примкнул к нему, теперь сдавались, уповая на милость Мамору.

К вечеру все было кончено, и напоминанием о битве служили лишь тела мертвых и несколько десятков пленных, связанных по рукам веревкой в единую цепь.

Без правой руки, без полководца Хиаши, которому он привык доверять, Мамору чувствовал себя непривычно. Прежде он поворачивал голову и отдавал приказ, и знал, что этот приказ будет исполнен. Теперь за всем ему приходилось следить самому.

Он выставил двойное число дозорных и велел разжечь костры, а затем направился к пленным. Он прихрамывал, потому что устал в битве и получил множество мелких, но неприятных ушибов, синяков и ссадин. Плечо, в которое угодила стрела, ему перевязали, но оно ныло при каждом резком движении и простреливало болью всю левую половину спины.

Обнажив катану, Мамору прошелся несколько раз вдоль пленных, которых выстроили перед ним одной длинной линией. Он вглядывался в их лица и с укором к себе понимал, что не помнил имен. Раньше он не позволял себе подобного и старался всегда держать в памяти, как зовут тех, с кем он делил тяготы боя.

Но многое изменилось за последнее время, и делать как раньше, он уже не мог.