Книга Последняя из рода. Скованные судьбой., страница 188 – Виктория Богачева

— Давай же! — она позволила третьему удара свалить себя на татами и отползла подальше от Императора.

Взревев от азарта, он рухнул на колени и рванул свою одежду, спеша избавиться и от кимоно, и от штанов.

Глухое отвращение разъедало душу Талилы, когда она смотрела на этого человека, ничтожнейшего из ничтожных.

Ненависть, которую она тщательно в себе лелеяла, которую пестовала, словно дитя, требовала выхода. Она давно чувствовала знакомое жжение в плечах и руках, но после того как Император начал ее бить, пульсация достигла пика. А теперь, когда он полз к ней, забившейся в угол, беззащитной — как он думал — и упивался этим так сильно, что его естество упиралось в штаны, отвращение невиданной силы захлестнуло Талилу под горло.

Она с трудом могла дышать, когда смотрела на него.Но не от страха, как мог бы подумать Император.

Нет, совсем не от страха.

Он дернул ее за лодыжку, и она вновь позволила растянуть себя на татами. Мужчина навис над нею, опираясь ладонями по обе стороны головы, и на лицо ей упала капелька слюны, что вылетела из его перекошенного рта.

Талила задыхалась, ее тошнило.

Сила рвалась наружу, желая защитить хозяйку. И не только ее собственная сила. Впервые она почувствовала своего ребенка. Он не толкался, нет; был еще слишком мал. Она не знала слов, которыми могла бы объяснить, но она ощущала его незримое присутствие рядом с собой. Она была не одна.

— Сейчас ты узнаешь вкус настоящих, мужских ласк, — прохрипел Император, и она почувствовала, как его теплая, вспотевшая ладонь сбирает в кулак ткань ее ночной сорочки, а потом заставляет согнуть ногу и касается внешней стороны бедра...

Талила решилась и, наконец, заглянула чудовищу прямо в глаза, но не увидела в них ничего. Они были стеклянными, смотрели сквозь нее. Император ее не видел, пребывая в мире собственных фантазий и иллюзий.

Он не видел в ней человека, не видел женщины. Так, еще одна игрушка, предмет интерьера, низкий деревянный стол...

Ее чуть не стошнило, когда Император склонился, и его влажные губы облизали ей шею. Талила зажмурилась и сжала кулаки, напрягшись всем телом, но не только от отвращения.

Чужая ладонь беспрепятственно, до синяков сжимала ей плечо, вес мужского тела вдавливал ее в татами, она едва могла дышать.

Закрыв глаза, она представляла, как магия текла по ее венам вместе с кровью, как она собиралась в одном месте, как пульсировала огромным огненным шаром на уровне ее запястий...

— Тебе нравится?! — прозвучал прямо над ухом мерзкий голос. — Тебе нравится, дрянь?! — Император сомкнул ладони на ее шее, желая придушить. — Скажи что-нибудь! — велел он и ухмыльнулся, потому что прекрасно знал, что она не выдавит ни слова.

Когда он ее отпустил, Талила что-то прохрипела. Затем раздался тихий щелчок, на который никто не обратил внимания.

— Что? — Император сдавил пальцами ее подбородок. — Что ты там бормочешь?

— Мне нравится, — Талила сверкнула диким, безудержным взглядом, в котором вспыхнуло пламя. — Мне нравится, что ты сдохнешь сегодня.

Мужчина инстинктивно отшатнулся и открыл рот, чтобы закричать. Самураи, слыша каждоеслово, каждый всхлип, опрокинули ширму.

Но было уже поздно.

Талила подняла руки, с которых на татами соскользнули жалкие остатки кандалов.

И спальню охватил огонь.

И треск пламени поглотил последний крик Императора.