Книга Последняя из рода. Скованные судьбой., страница 191 – Виктория Богачева

Зубы крошились, когда он стискивал челюсть,и внутри все звенело даже не от напряжения, а от крика, от рева, который он сдерживал, потому что на него смотрело войско, и он должен быть в их глазах хладнокровным лидером, чтобы повести за собой.

Ночь выдалась безоблачной, и их путь освещали не только факелы, но и круглобокая луна, висящая необычайно низко над землей. Они мчались вперед, и с трудом Мамору уговаривал себя не рвать поводья и не подхлестывать лошадь. Им всем потребуются силы, чтобы пережить эту битву.

А потом вдали, там, где стоял на холме императорский дворец, что-то вспыхнуло. Раз, другой, третий... Первая вспышка сорвала у Мамору короткое проклятье. Над столицей, прямо над высоким гребнем дворцовых крыш, распустился алый цветок света.

Сперва никто не понял, что послужило тому причиной. Казалось, это падающая звезда оставила свой яркий росчерк на небосводе. Но затем ослепляющий огонь взвился ввысь, словно началось извержение вулкана, и лаву с колоссальной силой выбросило в воздух.

Огромный столп пламени был способен достать до луны, настолько он был высоким и мощным. Поражающим. Он заставил всех замолчать на несколько мгновений, и никто был не в силах отвести взгляда, хотя очень быстро начали слезиться глаза.

— Этого не может быть... — сквозь шум скачки донесся до Мамору ошеломленный голос полководца Осаки.

Наверное, не может.

Но это было. Прямо перед ними в небо ударяло пламя.

Мамору развернул коня к полководцу, и красный отсвет пожарища мазнул по его лицу, выделяя резкие скулы и выхватывая из тьмы напряженные глаза.

— Она уничтожила оковы, — прошептал он и ударил пятками, и жеребец ринулся вниз по склону.

Позади них все погрузилось в тишину, а впереди, там, где горел гигантский столп света, уже слышался гневный гул вынужденного пробуждения столицы.

Мамору склонился к гриве коня и позволил алому зареву вести их к столице. С каждым ударом копыт он твердил мысленно только одно: «Держись, Талила. Я близко».

И пламя над дворцом, словно откликнувшись, взвилось еще выше.

Мамору было тринадцать, когда он впервые побывал в настоящей битве. С тех пор сражений было столько, что он давно перестал их запоминать.

Но это не сотрется из его памяти никогда.

Когда огненный столп разрезал небо над столицей, город погрузился в хаос. Казалось, с людей слетели все маски, и они отдалисьинстинктам. Первобытным. Диким. Необузданным.

И это касалось не только императорского войска, не только несчастных жителей столицы, которым не повезло. Нет. Разума лишились и люди, которых вел за собой Мамору. В суете ему некогда было отслеживать, но он видел, что четверть войска повернула вспять, когда зажглось небо над императорским дворцом, и никакие крики военачальников не смогли их остановить.

Мамору продолжал гнать жеребца вперед. Потому что те, кто служил Императору, были еще большими трусами. Спасать свою шкуру бросились многие, и столица осталась практически без защиты. Из стройных рядов, что стояли под стенами, не осталось и половины. Люди бежали прочь, ослепленные пламенем и страхом. Они не разбирали дороги и ничего не видели перед собой. Они топтали тех, кто слабее, и старалась не встречаться с теми, кто был сильнее. О помощи ближнему и речи не шло, всех волновала лишь своя шкура.