Книга Яромира. Украденная княжна, страница 167 – Виктория Богачева

Яромира ушла прежде, чем кто-либо успел молвить и слово. А следом за ней, в гнетущем молчании, ступил обратно в темноту и конунг Харальд, которого проводили тяжелыми взглядами.

— Она ему люба, — Буривой шепнул Чеславе едва ли не на ухо.

Так, чтобы лишь она услышала.

Воительница прикусила язык. Негоже ей говорить чужому воеводе, что тот, верно, объелся белены.

— Твои глаза тебя обманывают, господин, — мрачно буркнула Чеслава.

— Напрочь. Это ты не видишь дальше своего носа, — он отчего-то осердился на нее, вздохнул с досадой и ушел, громко выругавшись напоследок.

Утром лагерь снялся с места. Князь отрядил три дюжины человек, чтобы вернуть Яромиру на Ладогу. Чеслава, наслушавшись чужих разговоров, скрепя сердце, сама пошла к Ярославу Мстиславичу и попросилась проводить княжну. Тот отказал. Мол, воительница нужна ему в войске, нужна ему в битве. И у нее духа не хватило поведать князю о разговоре накануне вечером. О том, что к ним вернулась совсем уже другая княжна.

Яромира уезжала одна: Крутояр оставался с отцом. В другое время Чеслава подивилась бы. И как токмо тот упросил князя? Какие слова нашел, чтобы убедить не возвращать себя на Ладогу связанного по рукам и ногам? В другое время, да. Но нынче волновало воительницу совсем иное.

Отряд, увезший княжну, отправился в путь ранним утром, едва солнце выглянуло из-за туч. Яромиру провожали немногие: большинство спешно собирало лагерь, готовясь к дальней дороге. Среди тех, кто пришел, был и конунг Харальд.

Глупые слова воеводы Буривоя не шли у Чеславы из головы, и невольно она стала пристальнее присматриваться к чужаку. И к княжне.

Они стояли поодаль друг от друга. Яромира простилась с отцом, обняла брата. И подошла к смирной кобылке, которую к ней подвел сам князь. С конунгом Харальдом она не обмолвилась и словом, но как он на нее смотрел… Пристально, жадно, провожая взглядом каждое движение, словно хотел запечатлеть ее на сердце.

Чеславе сделалось и жарко, и стыдно, и она заставила себя отвернуться.

Когда Яромира забиралась в седло, она чуть склонилась, и из-за ворота рубахи ей на грудь выскочил шнурок. Воительница ожидала увидеть на нем привычную лунницу: обереги обе княжны получили еще в далеком детстве. Но вместо полумесяца на шнурке болталось незнакомое, грубое, потемневшее от времени кольцо. И по тому, как поспешно Яромира его схватила и убрала подальше от чужих глаз, Чеслава поняла, что княжна хотела сохранить его втайне.

Когда отряд скрылся за изгибом дороги, и пришедшие проводить разошлись, Чеслава увидела кое-что еще. Словно мало ей было кольца на шее княжны… Конунг Харальд развернулся самым первым и зашагал прочь, и воительница бросила ему вслед недобрый взгляд. И застыла на месте. В старый, потрепанный шнурок, которым тот перетягивал волосы, была вплетена девичья лента.

Больше говорить было не о чем.

«Прав воевода Буривой. А я слепая, хоть и один глаз у меня сохранился», — думала Чеслава позже, когда тронувшееся в путь войско растянулось по извилистой дороге длинной змеей.

Она ехала верхом одна. И сама не хотела себе в том признаваться, но скучала. Как-то привыкла, что пришлый воевода оказывался постоянно рядом с ней. Сердилась, фыркала, бурчала, ворчала. Но привыкла, прикипела. А теперь было ей словно пусто. И давящее, нехорошее чувствоскреблось в груди. Мыслила первой к нему подойти, догнать его, уехавшего далеко вперед — поближе к князю и княжичу. Но одернула саму себе. Не хотела навязываться. Да и обижалась на него самую малость.