Книга Яромира. Украденная княжна, страница 172 – Виктория Богачева

Когда звонкий рог возвестил о том, что к лагерю приближались чужаки, Ярослав и старшая гридь как раз закончили трапезничать. Сидели сытые и разморенные. Не самое доброе время, чтобы лаяться с посланниками Рюрика, но князь потому и звался князем, что делал многие вещи, которые никто не хотел али не смог бы.

К костру люди конунга Рюрика прошли сквозь плотную толпу из воев, которых возглавлял князь Ярослав. Это он сделал также нарочно, желая показать, что за ним стоит немалая сила. И что одолеть их будет ой как непросто.

Желая уважить даже своего врага, Ярослав поднялся на ноги, чтобы их встретить, и вся его гридь встала следом.

Рюрик отправил две дюжины людей: немного, но и немало.

В мужчине, который возглавлял отряд из Нового Града, князь сразу же признал второго брата конунга. Его настоящего имени он не знал, но в их краях его прозвали Синеусом, и даже в опустившихся на землю вечерних сумерках и при неярких отблесках костра Ярослав уверился, что люди не врали. Брат Рюрика и впрямь синил концы длинных, полностью седых усов*.

Вид Синеуса был грозен и внушителен: крепкое телосложение, широкие плечи и массивные руки, привычные к тяжелому молоту. Носил он длинный кафтан из шерсти, подбитый мехом, с металлическими бляшками в области плеч и груди. На поясе висели длинный нож и огромный, тяжелый даже по виду молот.

Князь и Синеус долгое время молчали, разглядывая друг друга без стеснения и утайки. Оба были добрыми воинами и понимали, когда встречали на своем пути противника, равного по силе.

Ярослав заговорил первым. Усмехнулся уголками рта, посмотрел Синеусу за спину, прошелся взглядом по молчаливым воинам, застывшим позади него, и сказал на его языке.

— Я бы пригласил тебя разделить трапезу, да только у нас не едят с теми, кого намереваются убить.

Что-то промелькнуло в светлых, ледяных, словно море, глазах Синеуса, и он громко рассмеялся, не чураясь никого и ничего.

— А правду про тебя говорят, конунг Ярислейв! — пробасил тот едва ли не весело, словно говорил с добрым приятелем после долгой разлуки. — Да я и сам бы не отведал твоего пива, — добавил он традиционные, обрядовыеслова своего народа.

Ярослав хмыкнул. Вот и славно.

Он чувствовал спиной любопытные взгляды своих людей. Не все они разумели на языке Синеуса, не все понимали, о чем говорил князь с чужаком. Он потом им растолкует.

— И зачем же конунг Рюрик отправил ко мне своего брата? — спросил ровным голосом.

Так сходу и не заметить в вопросе издевку.

Чужой воевода заметил. И грозно свел на переносице брови, побитые сединой.

— Мой брат хочет предложить тебе разойтись миром, — сказал он гораздо жестче, чем пару мгновений назад. — Земли тут достаточно, мы сможем ее поделить.

— Нашей земли, — шелковым голосом заметил Ярослав и скрестил на груди руки, заставив рубаху туго натянуться на плечах. — Нашей.

— Мой народ говорит: земля та, кто первый ее займет. И сможет потом удержать. Люди в Хольмграде* не смогли, когда мы пришли.

Впервые за все время Ярослав почувствовал, как в груди заклокотал гнев. Он не позволил себе осердиться, не позволил нахмуриться. До него донеслась тихая, сдержанная ругань тех, кто понимал, о чем говорил Синеус. Он чуть повернул голову, поглядев себе за спину, и с удивлением приметил, что даже его сын стискивал кулаки и стоял, вытянувшись тугой тетивой.