Книга Яромира. Украденная княжна, страница 192 – Виктория Богачева

— Вернешься в Альдейгьюборге вместе с войском конунга Ярислейва. Передашь моей невесте вот это, — Харальд сунул ему что-то в руку. — Скажешь, что я вернусь по весне!

Воин по имени Олаф вскинулся, принялся о чем-то творить.

Ярослав отвернулся, не став слушать. Харальд был прав, и от этого сводило зубы. Он действительно открыл для них ворота. И, как мог судить князь, заплатил за это большую цену — коли смотреть на него самого да на людей за его спиной.

— Передохни, — сказал кто-то голосом ладожского князя. — Вы измотаны. Еще поспеешь угнаться за Рюриком.

Судя по взгляду, который бросил на него Харальд, то заговорил с ним сам Ярослав.

— Поговорим… о Яромире… — с трудом вытолкнул из себя он.

Поразмыслив немного и сверкнув глазами, северный конунг кивнул. И вновь повернулся к своим людям, начал раздавать указания: осмотреть драккары, которые уцелели; разобрать припасы; согнать всех пленных к берегу…

Подавив вздох, Ярослав теперь уже окончательно от них отвернулся и посмотрел на Чеславу.

— Говори, — велел он.

И она отвела его к месту, где встретил свою смерть воевода Будимир, сын его пестуна дядьки Крута. Подле отца на земле сидел Вячко. Рука его была неестественно вывернута в плече, но он до сих пор не позволил никому из лекарей к ней притронуться. Неподалеку от них вытаскивали из-под лошади черноводского воеводу Буривоя.

Ярослав оглядел поле битвы, над которым серой дымкой опускались ранние осенние сумерки. Закат давно отгорел, и всюду вспыхивало пламя первых костров. Слышались крики раненых; воздух дрожал от тяжких стонов. Звучали имена: люди пытались отыскать родных и друзей. Лекарям, как и всегда, не хватало рук.

— Князь!

Он круто развернулся на месте, когда услышал вдали голос Стемида. Воевода медленно правил верхом на лошади, перед ним в седле болтался из стороны в сторону лишившийся сознания Крутояр.

Казалось, разделявшее их расстояние Ярослав преодолел за несколько шагов. Он снял сына с седла и прижал к груди, и с облегчением услышал его протяжный стон. Половину лица Крутояра скрывала наложенная впопыхах, но умелая повязка.

Князь требовательно глянул на спрыгнувшего на землю Стемида, и тот поспешилответить.

— Глаза целы. Рассекло щеку и нос.

Губы у Ярослава дрогнули, словно у плаксивой теремной девки. Он сделал глубокий вдох и усмехнулся. У него тоже на щеке был шрам. Сын не ушел далеко от отца.

— Нас затоптали, князь, — торопливо договорил Стемид, направившись следом за Ярославом, который не спускал Крутояра с рук. — Я потерял княжича в давке. Прости, не уследил…

Воевода и сам был весь посечен. Из плеча торчал обломок стрелы, который он, казалось, даже не замечал. И шел, прихрамывая не левую ногу. Он неудачно зацепился ею за стремя, и, когда испуганная лошадь встала на дыбы, не смог из-за этого соскочить из седла, и она протащила его по земле следом за собой…

Недалеко от места, где он оставил Чеславу, запалили особенно большой костер. К нему на щите принесли воеводу Буривоя, к нему подошел Вячко, укрывший отца остатками плаща. Возле него же Ярослав положил и Крутояра. Сын распахнул единственный глаз, который был виден из-под повязки, и шевельнул сухими, искусанными губами, увидев над собой склонившегося отца. Он попросил пить, и Ярослав поднес ему бурдюк с остатками воды.