Онлайн книга «Осколки на снегу. Игра на выживание»
|
Младший… Теперь единственный… Стив говорил коротко, рубленными фразами, быстро обрисовывая ситуацию. Князь слушал мрачно, не перебивая, а сам Ганг позволил себе отвлечься: посольская гульба не показалась ему чем-то значимой для него самого. Тонкий, едва слышный перезвон, заставил Ганга встрепенуться. Да, ему не кажется. Эти звоны перепутать невозможно. С легким недоумением Винтеррайдер взглянул на Стойгнева. Князь ухмыльнулся. — Не понял, где мы? Нет, не во Дворце. Это, увы, нам еще рано. Да и псов там, как в народе-то нашем говорят? Как вшей на гаснике*. Расплодились. Ничего, мы разберемся, — он усмехнулся нехорошо и энергично вскочив, махнул рукой Гангу, и тот все с тем же недоумением последовал за ним. Узкие, слишком узкие окна за деревянными панелями были мало заметны, а с улицы, наверное, кажутся, каким-то непонятным элементом фасада… Ганг вдруг вспомнил как выглядит это здание снаружи и неверяще уставился в щель окна, из которой открывался неплохой вид как раз на ту часть дворцового ансамбля, где причудливый узор крыш венчала императорская молельня. Перебор ее удивительных колоколов и долетел до Ганга. Он вжался лицом в решетку, силясь дотянутся взглядом дальше, туда, где должны возвышаться мавзолеи Державиных. А перед глазами, как наяву, встали картины давно прошедших дней … Винзенс в парадном мундире на ступеньках молельни. Траурные ленты на эполетах почти незаметны, но это оправдано: у Винтеррайдера знаковый день — младшему сыну минуло 12 лет. Матушка бы порадовалась, да не пришлось. Двенадцатый день рождения Ганга был грустным праздником. Третий герцог с сыновьями блюли большой траур, а потому устраивать пышный праздник не стали. Утром Ганг с отцом и старшим братом побывал в усыпальнице дворца. Император распорядился, чтоб жену Третьего Герцога, его любимого друга, упокоили именно там. Ганг помнил мрамор, много белого мрамора под ногами. Возвышение, тяжелая гладкая плита, и словно в противовес — темный валун в изголовье. Винзенс привез камень из родового замка. На этот черный камень Ганг смотрел не отрываясь, пока звучал речитатив мольцов. Чего он хотел тогда? Убежать в матушкины покои — там ее было больше, чем в этом белом подземелье, пропитанном запахом благовоний от вечных курильниц. После — служба в дворцовой молельне. — Благоденственное житие отроку сему… Император стоит, чуть запрокинув голову. Это высшая честь. Много ли высоких родов могут похвастаться, что на молебен в честь дня рождения младшего сына пришел с а м Император? Никто. … — Мы в Червонных застенках, верно? Но — как? — спросил барон, отвечая на острый взгляд князя. Глаза Стойгнева лукаво блеснули: — Немного старых секретов рода, — он сощурился довольно. — Не только Хранители Севера прибегают к старой магии. — Старая магия — это не научно, — машинально ответил Ганг. — Да-да, и ты у нас просто ходячая антиреклама такого подхода. Но не переживай. Мы никому не скажем. Пусть думают, что всё это болтовня, легенды. Правда, Стив? — с усмешкой спросил князь. Тот кивнул, словно раздумывая: а стоит ли кивать? Однако, игнорировать вопрос начальства не решился и головой качнул осторожно, как будто не до конца. Ганг внезапно догадался, что Стива сбивает с толку поведение патрона. Должно ли его самого это настораживать? Или все просто: Стив — подчиненный, а он, барон… |