Книга Осколки на снегу. Игра на выживание, страница 217 – Элина Птицына

— У него какой-то глупый вид, не находишь?

Ее сестрица засмеялась.

— Почему у тебя такой глупый вид. Э-гей! я с тобой разговариваю? Или ты совсем дурачок? — принцесса щелкнула пальцами. Майки вскинулся, но Берти успел ответить раньше:

— Ваше Высочество, простите, я не различил всё, что вы говорили. Вы такая красивая!

Да, Берти слышал, как отец называл дам красивыми. Дамы улыбались и смеялись в веера. Принцесса же фыркнула:

— Действительно дурачок! Я начинаю бояться за будущее нашей медицины. Пойдемте! — и надменно задрав хорошенький носик, поплыла к выходу.

Когда двери захлопнулись, Майки вздохнул и виновато посмотрел на нового приятеля.

…

Сейчас не принц Майкл, а император Михаил в самом простом плаще сидел перед ними с Гангом и усмехался одной половиной рта.

— Я буду признателен, если поделитесь результатами своей работы, — он прямо взглянул на Берти, а потом на Ганга. — Когда я приглашал вас, обстоятельства выглядели несколько иначе. А теперь, сдается мне, вы не намерены объявляться в свете. Или я ошибаюсь?

— Нет, вы правильно думаете, не намерен. Во всяком случае в ближайшие дни, у меня нет этого в планах. А вам нужна гласность?

— Нет. Мне нужно другое, но об этом чуть-чуть попозже.

— Вы уверены, что я смогу это другое вам дать?

— Вполне.

— Вы знаете, какую силу будет иметь ваша доброта, если вы сделаете то, что желали?

— Мой секретарь изучил вопрос со всей тщательностью и ознакомил меня с ним. Я полагаю, что я вполне отдаю себе отчет в последствиях. Вы полностью вернете статус.

— Что потребуется от меня взамен?

Михаил посмотрел долгим взглядом. А затем молча выложил на стол две фигурки: солдата и парусник.

Берти и Ганг одинаково уставились на них.

— Сколько? — после паузы спросил Ганг.

— Всё, — серьезно ответил Михаил.

— И против… кого?

— Чужой стаи, что думает, что она здесь главная.

На него смотрели вдвоем и очень задумчиво.

— Я влип, Мастер, — честно сказал Михаил. — Поверил, хотя не должен был. Не оценил верно, признаю. Но я не стану очередной сакральной жертвой. С вами или без вас, я не намерен терпеть то, что происходит и готовится. И сейчас я зову в союзники вас.

Не признаваться же, что больше некого.

— Выбор за вами, господа. Но сделать его надо немедленно.

— Я ценю ваше доверие, Мастер, — и, пристально глядя в глаза Михаилу, Ганг протянул руку. — Но я не потерплю обмана, Мастер. Моя жизнь и честь принадлежит этой земле. Двойной игры быть не может.

Михаил не оскорбился. И ответил крепкий рукопожатием.

— Клянусь, я честен с вами.

В подвале у «Мелетина» весьма демократично, хотя и тут есть деление по платежеспособности. Публика там самая черная, у кого-то денег даже на низок нет. Так для них, у задней стены стоит большая бочка пива и работный люд, не имеющий монет, сразу идет туда, зачерпывать свою долю деревянным ковшом. Пьют прямо над бочкой, чтобы не проливать даром. А специальный человек рядом ведет надсмотр. А у кого не случается денег для оплаты заветного ковша, того заносят в тетрадь, дабы отдал за пиво, когда заработает, да и заклад берут. Тут уж ничем не брезгуют — и нательное белье в заклад идет.

Ночная жизнь и обычаи города Темпа, столицы Северной Империи, описанные Гарольдом Генри Харлоем, путешественником

Среди полицейских в Темпе есть так называемые уличные. У них много обязанностей, а среди прочего они должны следить за ценами на рынке и в мелких лавках, и за торговцами, и за тем, чтоб лавочники продавали свежие продукты, а горожане не задалживали им. На любую такую ссору могут призвать уличного, и, коль скоро он найдет, что ссора напрасна, или долг больше 10 серебряных, то может арестовать зачинщиков или одного должника. Да определить на работу, «до исправления» или покуда не выплатит долг. Уличные также ходят в ночной наряд на вверенных им участках, по очереди, числом по пять человек. Ночные их обязанности схожи с дневными, за исключением торговых дел.