Книга Осколки на снегу. Игра на выживание, страница 220 – Элина Птицына

Верхушники весело захихикали.

— Обнесли кого? — догадался Рябой.

— Да, шишку важную. Но ему и не нать уже.

Гаврила с подозрением уставился на них, и они дружно замотали головами:

— Не, не моги на нас думать, с ним до нас поваландались. Он-от прижмурился, но не загас покеда, а тут мы!

— Искать будут, — хмыкнул Гаврила, отправляя в рот щепоть противной капусты.

— В Черном рву? Кто будет чюхать там?

— Ишь ты, — подивился Гаврила. — Не повезло щеголю-то!

Череп заржал:

— За упокой! — и подвинул Рябому стакан.

Так и понеслась.

Ну, нет, Гаврила старался голову не терять. Тем паче, дельце новое проклюнулось вдруг, а все с того пошло, что верхушники от убиенного щеголя узнали про верное место. А когда Гаврила усомнился, что до верхушников то место из щеголя вытряс тот, кто его уделал, раскололись: какая-то баба его на сладкое заманила, а на уборку подрядила верхушников, потому как баба — что с нее взять? — не дотерпела до сведений интересных. Да ей, поди, они и не нужны были, другое промышляла.

— Да шо за баба-то? — пыталРябой.

— Залетная, — клялись верхушники. — На мели сидели, любой работе рады были.

Ну, так-то похоже, что залетная, местные этих двух к серьезному делу не привлекут, чай, не дурные.

А вот Гаврила Рябой — дурачина получается. Одним оправдаться можно, попал как кур в ощип: всем должен, аж 90 серебряных. Благо, Череп долг вернул, всем распихал по чуть-чуть, чтоб не орали. Заткнулись на время, а то метнутся к полицейскому с жалобой, десятка-от — не мало. А как договорятся меж собой? Пропал тогда Рябой!

И бабу высматривать бросил — в кабаке не мелькала, а так — все равно, что по столичным площадям иголку искать.

Да и все равно на мели, всю память пропил — что он ей предъявит? Мотренка орать будет, чтоб с дружков спрашивал и права будет.

Точно! Мотрей ее звали. Вспомнил!

Люди, конечно, доброту его не забыли, за столы в подвале кажинный день кто-нибудь да звал со всем уважением. Но такое вечно продолжаться не будет.

Вот и подписался Рябой на копку новую с Черепом, да с этими двумя недоумками: Бронькой Рялом, да Гренькой Клопушей.

Муторно было. Нет, не пошел бы, если бы еще по малолетству не слышал про склепы тайные Палянициных. Середь копарей про них легенды ходили. Хабар должен был быть знатный, все бы перекрыл зараз.

Да и бабу новую надо искать — не вечно же в кабаках жрать? Стирка накопилась, уборка… Эх! Но коли серебряных нет, так кака баба к нему пойдет?

Вот за то и подрядился, бедолажный. Доля такая.

* * *

Вот говорил он им в тот вечер: неча пить! На копку выходить надо с трезвой головой.

Череп только ржал, мол, пока дойдем, аккурат и протрезвеем. И дурни эти следом похохатывали. Мелкий рядом крутился, да и поддержал, мол, что ты, Гаврила Степаныч, людей обижаешь? Как выйдите, так и сухой закон установишь. Нарушат, так и по мордасам надаешь. Но там за дело, а сейчас на святое покушаешься! Радости лишаешь.

Пакостник-недоросток. С него все пошло. Встретил он парочку, из тех, что по кабинетам прячутся, обычное дело. Случались и у Рябого серьёзные заказчики, тоже по кабинетам толклись, договаривались. Да, давно у него серьезных заказчиков не было. По греху пьянства, должно быть. Хабар бы взять большой и завязать пить. Да и с копкой завязать, чай, не мальчик уже.

Вернулся Мелкий быстро, а Череп возьми да подколи: