Книга Зоомагический факультет. Болотные хроники, страница 56 – Анна Одувалова

Сквозь дрему, как сквозь толщу воды, я почувствовала лёгкое прикосновение ко лбу. Это был поцелуй, лёгкий, как перышко. Потом голос Ксандра, приглушённый до шёпота, но чёткий в тишине, проник в сон:

–Просыпайся… уже стемнело.

Я лениво приоткрыла глаза, веки казались свинцовыми. Мир изменился до неузнаваемости. Холм погрузился в глубокие, бархатистые сумерки. Воздух стал прохладным, влажным, пахнущим ночными фиалками и остывшим камнем. Валун, под которым мы укрылись, теперь был лишь угрюмым силуэтом на фоне бездонного неба. А над нами… над нами рассыпалось царство звёзд. Мириады огоньков – крупных, хрустально-ярких, каких не увидишь в задымлённом городе, мерцали, переливаясь холодным серебром, синевой ледников и редкими каплями рубинового света. Млечный Путь раскинулся расплывчатой дымчатой рекой, окутывая вершины далёких гор, которые теперь казались лишь зубчатыми чёрными тенями на горизонте.

Тишина стояла гулкая, звенящая, которую нарушал лишь стрекот ночных цикад да редкие крики какой-то далёкой птицы печальные, разносящиеся эхом над горами. Внизу в долине, где днём копошился лагерь браконьеров, теперь горели лишь несколько тусклых, жёлтых точек костров – крошечные, как светлячки в огромной чёрной чаше.

Ксандр осторожно разомкнул руки. Движения парня были плавными, но я почувствовала, как напряжены его мышцы под рубашкой. Его лицо в звёздном свете казалось высеченным из того же тёмного камня, что и валун. Ресницы отбрасывали чёткие тени, а глаза, привычно холодные, теперь отражали целые россыпи небесных огней.

– Пора, – сказал он просто, и в этом слове не было места сомнениям. Пора в путь, под покровом тревожной ночи, пока звёзды освещают дорогу к спасению лис. Надеюсь, мы сумеем пробраться мимо лагеря браконьеров незамеченными.

Мы двигались вниз по склону, будто тени. Каждый шаг был продуман, каждое касание сапога к камню – испытанием. Я даже дышала прерывисто, короткими глотками холодного воздуха, пахнущего полынью и пылью, боясь выдать нас. Под ногами скользил мелкий щебень, хрустящий, как кости древних ящериц, а внизу, в чёрной чаше долины, тускло мигали огоньки браконьерских костров – жёлтые, налитые злобой, как глаза спящего хищника.

И вдруг я почувствовала предательский толчок под подошвой. Камушек, не крупнее голубиного яйца, сорвался, подпрыгнул раз, другой, и с тихим, но чудовищно громким в ночной тишине щелчком ударился о выступ ниже. Ледяная волна страха пробежала по спине. Я вжалась в скалу, ощутив её шершавую, обжигающе холоднуюповерхность сквозь тонкую ткань рубахи. Сердце колотилось где-то в горле, готовое вырваться наружу.

Внизу мгновенно вспыхнула тревога. Грязно-рыжие языки пламени факелов метнулись, заплясали в темноте, отбрасывая гигантские, рваные тени на палатки и груды ящиков. Хриплые голоса прорвали ночную гармонию цикад:

– Кто там?!

– Слышал? Сверху!

Мы вжались в скалу, стараясь стать ее частью. Ксандр замер рядом со мной. Его плечо, твердое как камень, прижалось к моему. Я видела, как ближайший часовой, коренастый мужик в потрепанной кожанке, поднял арбалет, медленно водил факелом вдоль склона. Оранжевый свет скользнул по камням в метре от нас, осветив колючий куст полыни, высохший корень, цепляющийся за расщелину. Холодный пот выступил на спине.