Книга Рэм, страница 34 – Микита Франко

— Не угостите? — и на сигарету кивнул. — Тоже не спится.

Рэм до этого курил дважды: оба раза в гаражах с пацанами, Француз приносил сиги. Не понравилось, но он умеет — и ради налаживания контакта попробует ещё раз. Если, конечно, Сергей не ханжа, и не заведёт шарманку про возраст и «а родители в курсе?».

Он оказался не ханжой. Пройдясь быстрым взглядом по Макару, он задержался глазами на его теле— Рэм сразу подумал, что на рёбрах, на синяках, — и протянул пачку с высунутой сигаретой. Спросил при этом: — Не холодно?

— Нормально, — отозвался Рэм, закусывая сигарету зубами. — Я закалённый. А можно это?.. — и показал большим пальцем жест зажигалки.

Пока ждал, огляделся вокруг: на столике за спиной Сергея лежал мобильный телефон с высунутой антенной. Опять с Артамоновым своим общался что ли? Рядом с телефоном пепельница и стакан с недопитым то ли виски, то ли коньяком. Коричневое, крепкое. Значит, пил.

— А у вас случилось чего? — спросил как мы между делом. — Вы какой-то напряженный.

Синцов сделал шаг назад, к столу, и отряхнул сигарету над пепельницей.

— День был тяжелый, — ответил он глухо. — А так… ничего, — поднял взгляд, ещё раз посмотрел на тело, и спросил: — Занимаешься где-то?

Осознание, что Сергей обратил внимание на его тело — вроде бы обычное, немного подтянутое из-за батиной муштры, но, в целом, ничего выдающегося, — молнией проходится от макушки до пяток: прошибает до дрожи и жаром концентрируется внизу живота. Рэм уже перебирал в голове зацепки для разговора, в котором он посветит Сергея в своё увлечение литературой, чтобы показаться умным и интеллигентным — в конце концов, перед другим геем не так стыдно спалиться, что ты… филолог.

Но он его изучающего взгляда мигом стало не до литературы.

Рэм затянулся от напряжения излишне сильно, закашлялся — аж слёзы проступили, — и сделал шаг к столу с пепельницей. Опёрся на него бедром, скрещивая ноги, стряхнул пепел с сигареты.

Бросил взгляд на себя, и с неловкой хрипотцой после кашля ответил:

— Да это просто… ну, там, турники.

Да, даже не качалка. Это денег стоит, абонементы всякие — не для Рэма.

— Отец хочет, чтобы я в академию поступал. Которая МВД, — объяснил он. — А туда надо… вот так, — и растерянно пожал плечами, мол: выглядеть вот так.

Снова затянулся, посмотрел на расстегнутые верхние пуговицы рубашки Сергея, пытаясь угадать, нафантазировать, как бы могло выглядеть его тело. Никогда раньше не видел. В газетах Синцова в таком виде не показывают.

Он забегал глазами, пытаясь придумать, что ещё сказать. Ему казалось, Сергей сейчас докурит, скажет: «Ну, всё, спокойной ночи» и свалит спать.

Но тот, бросив сигарету в пепельницу, сказал другое:

— Пойдёмв дом. Не май месяц.

Рэм спешно затушил и свою, а затем, повинуясь, двинулся за Сергеем на кухню. Тот сразу принялся возиться с кофемашиной (господи, у них ещё и такое есть — Рэм впервые увидел вблизи), а Макар неловко мялся позади. Странно это — пить кофе посреди ночи, когда не можете уснуть. Но ладно.

У Синцовых столешница на кухне, как барная стойка: они встали по разные стороны от неё и замолчали. Синцов, закончив с кофе, потянулся к ящику над собой и вытащил оттуда бутылку коньяка. Плеснул сначала в свою чашку, а потом, повернувшись к Макару, спросил: — Будешь?