Книга Варварин свет, страница 11 – Яна Ветрова

Когда до избушки оставалось совсем немного, из одного из соседних строений – видимо, конюшни – выбежал огромный вороной жеребец, тряхнул блестящей серебром гривой и поскакал, словно ветер, заставляя других животных разбегаться в стороны. Никита полюбовался пару минут, вздохнул и приблизился к избушке первой Кощеевой сестры. В сказках богатырь обязательно говорил: «Повернись ко мне передом, к лесу задом», – но леса не было, да и куриных ног у домика не наблюдалось, так что Никите пришлось самому обходить избушку. К низкой дверце вели три ступеньки. Получается, вход смотрит на восток… Погодите-ка, а солнце где?! Никита поднял голову, покрутился на месте – и правда, нет и в помине солнца в Кощеевом царстве!

Скрипнула дверь, Никита резко обернулся.

– Фу-фу! Человеком пахнет! – раздался сухой голос, и из приоткрытой двери высунулась старуха с длинным-предлинным носом, вся в морщинах, с маленькими глазками. Из-под ярко-изумрудного платка в цвет местной травы торчали серо-белые пряди. – Чего пожаловал, мальчонка? И чего уставился, ворона в рот залетит!

Старуха издевательски захихикала, а Никита закрыл рот и обиженно сказал:

– Я тебе не мальчонка! Я Никита Михеевич, царский сын!

– Ох-ох! – всплеснула руками старуха. Дверь она открыла настежь, будто лишь для того, чтобы Никита в полной мере оценил этот трагичный жест. На ней оказался надет серо-коричневый балахон, подвязанный мятым коричневым же кушаком с чёрными пятнами. – И чего же тебе, царский сын Никита, понадобилось в Кощеевом царстве?

Никита, который полночи не спал и вспоминал сказки, читанные в детстве, ответил той фразой, которой богатыри всегда начинали разговор:

– Ты бы, старуха, сначала путника напоила, накормила да спать уложила, а потом расспрашивала! – Тут хорошо было бы погрозить ей мечом, но меч остался кучей шариков на дне местной речки. – Спать я, правда, не хочу… – спохватился Никита, а старуха, сложив руки на груди, важно покивала.

– Ну, коли порядок знаешь, то проходи, – ответила она. – Только коня пастись отпусти. Конь-то заморыш какой у тебя… В конюшнях батюшки для младшего сыночка получше не нашлось?

– Я не младший, – буркнул Никита, освобождая Горошка от сбруи и мешка. – А Горошек – не заморыш, он с характером!

– На старшего не похож! – заявила старуха. – Неужели средний? Ну, тогда ждут тебя в пути неудачи да незадачи, неурядицы да несчастья! А коли найдёшь счастье – тут же потеряешь!

– Пф-ф-ф! – фыкнул Никита на её слова и похлопал освобождённого Горошка по крупу.

– Пф-ф-ф! – фыркнул Горошек и погарцевал в сторону от избушки в поисках травки посвежее, распугивая по пути пёстрых кур.

Изнутри размер избушки оценить было трудно – крошечную прихожую отделяла от комнаты цветастая занавеска, а само помещение было также со всех сторон завешано тканью. Где-то за ней прятались окна, а тёплый, почти что солнечный свет шёл от диковинных, каплевидной формы, светильников, подвешенных на разной высоте под низким потолком. Вперемешку с ними болтались сушёные травы, нанизанные на ниточки грибы, кольца яблок… Несколько раз Никите пришлось пригнуться,чтобы не задеть одну из капель. Старуха вела его к дальней стене, где из-за очередной занавески выглядывал край белой печи, а у круглого стола на основании из дубового пня примостились два трёхногих табурета.