Книга Тайна проклятого дара, страница 78 – Наталья Русинова

Дружинник Стёпка не обиделся. Лишь вздохнул так громко и печально, что Варя поняла – притворяется.

– Нету батьки у меня. Степняки в войну зарубили. Бедный я сиротинушка, некому меня пожалеть да приголубить, некому вихры на головушке пригладить нежной девичьей ручкой…

Чернявый сосед, недолго думая, прямо по тем вихрам отвесил ему подзатыльник, а затем оба снова заржали, будто жеребцы.

– Нет у них ни мамки, ни батьки, ни князя, ни воеводы. Правила вежества им не писаны, они седмицу назад токмо из лесу вылезли оба, дикие совсем. Девиц смущать научились, и больше ничего. И каши им нынче давать, я смотрю, не надо, разве что берёзовой – вдруг разнёсся по поляне зычный мужской голос.

Насмешники мигом притихли и уставились в траву под ногами. Зато Варька радостно завизжала и таки выскочила с телеги на землю едва ли не вприпрыжку.

– Дядькааааа! – и, не чинясь, повисла на шее здоровенного седого мужика, вышедшего к гостям.

– Варвара, ты, что ли, птенчик желторотый?! – ахнул тот, сгребая её в охапку. Затем чуть отстранил на вытянутых руках, будто она ничего не весила. – Дай-ка посмотреть на тебя… Какая красавица выросла! Поди и замуж выскочила уже? Или нет? Коса, вижу, одна, платок не по-бабьи завязан.

Глаза бывшего сотника, а ныне воеводы Бориса, серые и чуть запавшие на худощавом скуластом лице, смотрели внимательно и цепко. А ещё он улыбался, и улыбка эта не очень вязалась с суровым лицом.

Он оглядел смущённую Варьку и впрямь как добрый родич – дитя, не шибко близкое, но любимое, которое давно не видел, но ни на день не забывал.

– Что-то вид у тебя невесёлый. Никак захворала? Иль с бабой-дедой плохое приключилось? Или с сестрицей?

Варька тоже не сводила с него глаз и явственно видела – да, бабка оказалась права. Тот же, что и у Дара, чуть горбатый нос. Губы, чересчур тонкие для писаного красавца. Та же длинная шея с острым кадыком – у басурман таких и не бывает.

– Мы к вам, дядь Борис, разговор есть важный, – она решила сразу брать быказа рога. – Это жених мой Иван. А беда у нас и впрямь приключилась – общая для обоих наших семейств.

По лицу воеводы пробежала тень, он поставил Варю на землю и молча мотнул головой, глядя куда-то в сторону. Дружинники тут же кинулись к телеге, начали распрягать жеребчика. Спросили у соскочившего с облучка Ваньки, надо ли вести скотину на водопой и кормить и, услышав утвердительный ответ, тут же занялись делом. Однако телегу по просьбе того же Ваньки шевелить не стали и котомки забирать – тоже.

– Рассказывайте, – коротко бросил дядька Борис.

И тогда Варька без слов взяла его за руку и вложила в широченную мозолистую ладонь оберег Дара, который ей отдала Яринка перед расставанием в лесу.

Лицо дядьки окаменело. Пальцы стиснули кругляш с такой силой, что Варька испугалась – вдруг ненароком пропорет кожу на ладони?

– Откуда? – севшим голосом спросил он.

Варька оглянулась по сторонам. Воины притихли, настороженно наблюдая за гостями. В воздухе разливалась почти осязаемая тревога, несмотря на весело потрескивавший костёр и густые, сладкие ароматы разваренного ячменя с мёдом, щекотавшие ноздри.

Телега же и вовсе начала потихоньку заволакиваться туманом, едва видимым глазу, – Пенёк переживал больше всех.

– От сына вашего, дядь Борис. Он проклят и в плену у колдуна, обращён в чудище, в наших краях служит заместо лешего. Яринка в логово к колдуну пошла, его спасать. Иначе до утра не доживёт…