Книга Карнавал костей, страница 3 – Пенн Кэссиди

Это была моя вина, по словам моего некогда счастливого, любящего жениха. Я виновата в том, что позволила своей дьявольской магии отравить его ребенка.

Он также никогда не был изящным пьяницей. Алкоголь, казалось, сделал его член вялым, а мозг более тупым, чем обычно, что, честно говоря, мало о чем говорило.

Прошло чуть больше года с тех пор, как мы потеряли Грейси еще до того, как у нее появился шанс познакомиться с нами, а мне все еще не удавалось оторваться от монстра, в которого превратился Остин. Часть меня пыталась держаться подальшеот надежды — надежды на то, что однажды он проснется и вернется ко мне снова.

Я была идиоткой.

Если он уходил на ночь, это делало мое нынешнее затруднительное положение еще хуже. Было поздно… Или, может быть, просто очень рано, но обычно я недолго оставалась одна, если только он не был на работе. Мне нужны были работающие часы, чтобы знать наверняка, но он определенно должен был уже вернуться.

Обычно, когда Остин собирался провести ночь со своими тупыми друзьями, он трахал меня жестко и грубовато, независимо от того, хотела я этого или нет. Он шептал мне на ухо все, что сделает со мной, если я покину эту квартиру в его отсутствие, а потом целовал мои губы до боли, рассказывая обо всех способах, которыми он вознаградит меня, если я подчинюсь, обещая когда-нибудь снова зачать мне ребенка.

«Награда» было интересным словом для обозначения того, что он мне дал — просто еще одна ночь фальшивых стонов, когда он терся об меня, как гребаный мальчишка препубертатного возраста.

Мысль о том, что я снова забеременею, вызывала у меня физическую тошноту. Остин понятия не имел, но вскоре после выкидыша мне имплантировали ВМС. Он убьет меня, если узнает.

Что-то безумное проснулось во мне, когда я стояла посреди гостиной, охваченная чувством растерянности и потери.

Необходимость добраться до Остина внезапно вытеснила все остальные мысли. Я не знала, откуда это взялось. Большую часть времени я отчаянно пыталась убраться как можно дальше от него и его кулаков.

Я предполагала, что мне следовало бы беспокоиться о крови в спальне, все еще просачивающейся на пористую древесину, но это было похоже на то, что мной овладела целеустремленность.

Я ничего не могла вспомнить о предыдущей ночи. Все исчезло. Это было размытое пятно из форм, звуков и музыки.

Согласно календарю на стене рядом с брелоком для ключей, было первое марта, так что это имело смысл. Музыка за окном моей квартиры казалась единственным, что удерживало меня прямо сейчас, единственным, что встало на свои места.

Это был Марди Гра, и праздник был уже в самом разгаре.

Вчера я, как обычно, отправилась навестить свою бабушку перед началом торжества. Бабушка Аннет была мамбо (женщина-священник в религии вуду), у которой было слишком много свободного времени, и ей нужна была моя помощь в приготовленииее товаров для парадов.

Она получала удовольствие от продажи вещей туристам, которые стекались во Французский квартал в поисках вампиров или жутких безделушек вуду, чтобы привезти домой в качестве сувениров.

Я вспомнила, как часами болтала с ней, потягивая «Сазерак», хотя было раннее утро. Бабушке Энн было все равно.

Мне нравилось проводить время в ее доме на протоке, достаточно далеко от моей жалкой жизни. Она не знала всех грязных подробностей, но я могла сказать, что Остин ей не нравился, и ее понимающий взгляд всякий раз, когда я упоминала его имя, говорил сам за себя. Бабушка всегда знала лучше.