Онлайн книга «Малахитовое сердце»
|
Остатки ночи наградили его тишиной. Никаких ярких снов, никакой Смоль и ее нежного мягкого голоса, только алые короткие всполохи и мрак. Живой, шевелящийся, давящий на грудь. Третьих петухов никто из парней не слышал. Разбудил их громкий хохот неспешно шагающих мимо дома женщин. В их руках были плетенные из лозы широкие корзины, прикрытые разноцветной тканью, и мутные бутылки с холодным пивом, поднятым из подвалов в дар лешему. Насмешливо переглядывающиеся мужики закидывали на плечи увесистые скамьи и кособокие табуретки, попарно волокли длинные садовые столы, ножки которых стояли вдавленными в землю, и от этого покрылись бурыми разводами. Семенили старушки, ругали своих захмелевших раньше праздника розовощеких дедов с горящими глазами. Впервые деревня напоминала единый живой организм. Гвалт разбегающихся по дороге кур, уловивших момент и проскользнувших в открытую калитку, вереницы красноклювых, гневно шипящих гусей, ошалело приплясывающий козленок, решивший помериться силой с чужим забором. Все вокруг пело и галдело на разные лады, мелькало, рябило. Это заражало легкостью, уводило от тяжелых воспоминаний прошлой ночи, помогало забыть злобный оскал бывшей подруги. Затянутые потоком спешащих деревенских, они быстро добрались до дома Софьи. Там Бестужев без малейшего зазрения совести оставил Славика торговаться с противной бабкой и сел на скамейку у дома, вытягивая гудящие от усталости ноги. Пробегающая мимо девчонка, ловившая лягушат с компанией мальчишек пару недель назад, ловкой козой их перепрыгнула, размахивая длинным подолом ситцевого платья, подмигнула и метнулась за друзьями. Улыбка потянулавверх уголки губ, Саша взъерошил волосы. Из распахнутых настежь створок окна донесся возмущенно-гневный вопль Славы и не по-старчески звонкий голос абсолютно счастливой Софьи. Вылетал из избы Елизаров стремительно – с наскока проехал широкими колесами низкий неприметный порог, чуть не свернул шею на мелких ступенях. Саше пришлось метнуться в его сторону, придержать скособоченное кресло. На коленях друга стояла широкая плетеная корзина вроде тех, которые они видели в руках деревенских, к подлокотнику жалась холодным боком двухлитровая бутыль с пряной медовухой. Уши и шея друга пылали. – Я знаю, почему ее дед раньше времени крякнул. Он просто решил слинять подальше от такой жизни. Лично я бы через год после свадьбы повесился. – Все-таки придется муку молоть? – Помогая спустить кресло, Саша потянулся всем телом, сочно захрустели расправившиеся позвонки. Елизаров бросил на него хмурый взгляд, сморщил нос, коверкая голос до зубодробительного писка: – Дык ты ж калека. Пока молоть будешь, Саша мне избу вымоет да паутину смахнет. Не корчись, чем тебе, безногому, еще тут заняться, чай, милость тебе делаю, вон какой пирог пышный вам сготовила, гляди, за него б другая куда больше взяла… Смешок щекотал горло; наклонившись, Бестужев приподнял бирюзовое полотенце на корзине. Под ним оказался румяный пирог с маринованными боровиками и мясом. Пахло так одуряюще, что желудок болезненно съежился и громко загудел. Он тут же выпрямился, сглатывая слюну. – Не обманула, как для себя делала. – Если бы. У нее там второй каравай размером с корову на столе дымится. После такого леший не то что грибами и ягодами засыпать должен – минимум жениться должен. – Обреченно махнув рукой, Славик прокатил еще пару метров, пока Бестужев не перехватил ручки коляски. Елизаров сразу же тайком растер перебинтованные наспех руки. Гноиться они прекратили, а вот кровить при резких движениях – нет. |