Книга Чуж чуженин, страница 110 – Ксения Скворцова

Тропинка завернула и теперь бежала прямиком к подножию великанского дерева. Жесткие, ржавые листья дуба вызывающе рдели посреди скорбной голой рощи, и Мстислава не сразу заметила человека, стоящего под ним.

Князь Любомир, облаченный в алое корзно, меха и золото, ждал их возле каменной плиты, где стояли кувшин и чаша. Хорт вышел вперед и, низко поклонившись, водрузил каравай рядом. Не поднимая головы, он отступил обратно за спины молодых. Векша подала князю рушник.

Любомир неторопливо набрал в кувшин воды из источника, тихо журчавшего у корней дуба, и наполнил чашу.

– Дети мои, – начал он, – вы пришли в святилище богов, чтобы связать свои жизни. Чтобы соединиться подобно тому, как соединены Небесный Отец и Великая Мать, небо и земля, день и ночь, солнце и луна. Готовы ли вы принести свои клятвы здесь, в заповедном месте, перед Священным Дубом?

Он выжидающе посмотрел на Мстишу и Ратмира, и те ответили:

– Да.

Любомир кивнул и продолжил:

– Мстислава, дочь Всеслава, хочешь ли ты этого мужа?

Мстиша перевела взор с князя на его сына. Ратмир смотрел спокойно, точно был готов принять любой ее ответ.

– Хочу, – твердо ответила она.

Любомир удовлетворенно кивнул и повернулся к княжичу.

– Ратмир, сын Любомира, хочешь ли ты эту деву?

– Хочу, – не раздумывая, согласился тот.

– Клянетесь ли вы разделить друг с другом любую судьбу, добрую и худую? – Дождавшись их одновременного «да», князь снова кивнул. – Клянетесь ли идти рука об руку через невзгоды и радости? – Мстислава и Ратмир снова ответили согласием. – Клянетесь ли оставаться верными друг другу в болезни и здравии?

Получив последнее «да», князь закрыл глаза.

– Да будет так. Подайте ваши руки.

Мстиша и Ратмир подчинились. Любомир достал из ножен короткий клинок. Мстислава вздрогнула, когда холодная сталь коснулась внутренней стороны ее запястья. Не успела она испугаться, как на молочно-белой коже проступила россыпь багряных бисеринок. Через миг на руке княжича тоже заалела тонкая полоса. Князь подставил чашу, дождавшись, пока туда упадут несколько капель. Затем,держа руки молодых над караваем, Любомир связал их белым рушником так, чтобы кровь смешалась.

Удовлетворившись, князь поднял чашу над головой.

– Беру в видоки небо и землю, воду и железо, самих Небесного Отца и Великую Матерь и двух смертных и нарекаю вас мужем и женой. Возьми же, княжич, свою нареченную и трижды обведи посолонь вкруг Священного Дуба, чтобы ваши клятвы стали так же крепки и нерушимы, как его корни.

Ратмир обхватил пальцы оцепеневшей Мстиши и коротко сжал их, чтобы подбодрить, прежде чем повиноваться князю и пуститься вокруг исполинского дерева. Когда они окончили все три круга, Любомир дал им отпить из чаши, в которой была растворена их кровь. Вопреки страху Мстиславы, ее вкуса вовсе не чувствовалось. Вода оказалась студеной и сладковатой и приятно освежила пересохшее от волнения горло.

Любомир развязал руки молодых и, бережно сложив рушник, окропленный алым, убрал его за пазуху.

– Берегите друг друга, дети мои, – пожелал князь, ласково улыбаясь и наконец звуча как отец, а не как жрец. – А теперь ступайте домой. Время чинить кашу. Пусть гости возрадуются – нынче мой род стал богаче и сильнее!

Мстислава и Ратмир поклонились до земли и поспешили обратно. Несмотря на величественную красоту рощи и близость Ратмира, Мстише делалось все более неуютно. Обряд был завершен, и, казалось, само место всем своим существом выпроваживало людей, чье пребывание становилось нежеланным.