Книга Чуж чуженин, страница 66 – Ксения Скворцова

– Как ты назвал меня? – сонно спросила Мстиша, устраиваясь поудобнее в руках Нелюба и потихоньку сомлевая.

– Каржёнок? – Она не видела его лица, но по голосу поняла, что он улыбался. – У нас так называют воронят. В детстве я нашел в брошенном гнезде каржёнка – нелепого, милого и беззащитного.

Мстиша подумала, что надо бы возмутиться столь нелестным сравнением, но в словах Нелюба было что-то безобидное и… нежное?

Мысли путались, и она лишь пробормотала:

– И что было потом?

– Потом? – удивился Нелюб. Его пальцы продолжали бездумно гладить ее плечи. – Потом он вырос, и, – Нелюб перешел на шепот, – я выпустил его на свободу.

Задремывая, Мстиша начала оседать, и Нелюб опустился на спину, бережно укладывая ее рядом с собой. Не открывая глаз, она вытянула ноги и поудобнее устроилась на его плече. Ее окутало запахом смолы и мокрой земли, а еще – нагретого на солнце камня, влажной шерсти и кошеной травы. Мстислава почти провалилась в сон, когда услышала:

– Я едва не сгубил тебя.

Мстиша распахнула веки и повернула голову. Лицо Нелюба оказалось гораздо ближе, чем она ожидала. Под сенью укрывавших их листьев стало еще темнее, и Мстислава могла разглядеть лишь очертания – спадавших на лоб влажных прядей, горбинки на носу, губ, так часто кривившихся в злой усмешке, а сейчас непривычно мягких. Глаза, глядевшие прямо в ее, блестели в холодном лунном свете, но вдруг взгляд Нелюба рвано, точно против воли опустился, и тень длинных ресниц упала на его щеки.

Мстиша больше не ощущала умиротворенного спокойствия. На смену ему пришло уже знакомое волнение, зарождавшееся где-то под ребрами. Она знала, что Нелюб смотрит на ее губы.

На самый короткий миг она почувствовала сладостное предвкушение и страх. Тело Нелюба, несколько мгновений назад податливое и расслабленное, окаменело. Мстиша затаила дыхание, боясь спугнуть что-то очень важное, повисшее в воздухе между ними. Но Нелюб вдруг моргнул, коротко тряхнул головой и, сглотнув, отвернулся.

Пытаясь скрыть непонятное ей самой разочарование, Мстислава хмыкнула:

– Наверняка только рад был бы от меня отделаться.

Как она ни старалась, в голос просочилась горечь.

Нелюб тихо и облегченно рассмеялся, а его тело снова сделалось мягким.

– Какая же ты глупенькая. – Он крепче обхватил плечи Мстиши, но она удрученно поняла, что то мимолетное напряжение, от которого в животе начинал закручиваться маленький вихрь, исчезло. – Спи.

Когда Мстиша проснулась, снаружи тихо шуршал дождь. Несмотря на пасмурный промозглый день, внутри орехового шатра было сухо, а блеклый свет, пропущенный через зеленые листья, создавал ощущение тепла и уюта. Мстиславе вспомнились разноцветные слюдяные окошки в родной горнице, и она вздохнула.

Место Нелюба пустовало, и Мстислава была этому рада. Одно дело – засыпать на его плече ночью, в темноте,после всего, что они пережили, и совсем иное – очнуться в обнимку среди бела дня.

Рядом на листе лопуха высилась горка лещины.

Мстиша улыбнулась и подумала, что накануне была слишком строга с Нелюбом. Он снова спас ее, а вместо благодарности она не нашла ничего лучше, чем осыпать его упреками.

Стоило только вспомнить о зазимце, как зашевелились ветки и в шалаш втиснулся Нелюб. Его волосы и зарумянившиеся скулы блестели от мелких капелек мороси. Он внес с собой запах дождя, и по светящемуся лицу Мстиша сразу поняла, что он чем-то доволен.