Книга Подводная конкиста, страница 21 – Вита Марли

Уже в который раз к испанцу не обращались по имени. Даже не спрашивали, как его зовут. Всем вокруг было достаточно, что он, Эстебан, человек. Остальное значения не имело.

— Раз велено — веди, — ответил испанец почти безразлично, а после, не забыв об учтивой благодарности, с лёгкой грустью обратился к лекарю, — Спасибо, целитель Ицамна. За всё.

— Располагайся, Человек, — слуга отодвинул полог и пропустил Эстебана вперёд, в его новое жилище.

— Я буду жить здесь? — моряк недоверчиво осмотрел комнату, — В этой… пристройке?

Резиденция вельможи, которого Аапо назвал «хранителем писаний» размерами значительно уступала поместью правителя. Самого высокопоставленного тланчанина Эстебан так и не увидел — слуга проводил испанца к невысокому строению, что располагалось, на небольшом отдалении от хозяйского дома и имело собственный отдельный вход.

То была одноэтажная пристройка или маленький флигель, — именно так квартирмейстер охарактеризовал бы будущее место обитания. При невеликих размерах домишко обладал всеми положенными удобствами и был оснащён диковинными изобретениями, которых доселе испанец не видал.

— Наш тональпокуи посчитал, что здесь уважаемому Человеку будет удобнее, — как бы объяснил слуга такой странный выбор размещения.

И проще избавиться, ежели чего…

Единственное окно занавешивалось шторкой из тонких тростниковых прутьев, которую можно было поднять или опустить, свернув в рулон. За окном — горный пейзаж. Далёкие очертания снежных вершин.

Приятный вид, ничего не скажешь. Всяко лучше, чем у Ицамны глядеть на хмурного соседа.

В жилище находился низенький стол, приземистое сиденье с подушками, плетеный сундучок, каменный очаг, куда в дни особо холодные и дождливые складывали поленья, ротанговое кресло и огромный топчан со множеством стёганых одеял.

Мягких. Куда более удобных, нежели промятый тюфяк в лекарской хижине.

Идеально выбеленные известью стены смотрелись пустовато. Так и подмывало водрузить над лежанкой распятие Христа или образ Девы Марии.

— Желает ли Человек отправиться в бани? — вопрошал Аапо, не стирая с лица учтивой улыбки.

А ты как думаешь, юнец? Портки мои с рубахой от соли и пота уже, поди, накрахмалились.

Слуга, однако, мысли Эстебана как будто прочитал и поспешил добавить:

— Я непременно приготовлю тебе баню, Человеческий Господин, но позволь прежде всяких дел показать тебе клозет, где ты можешь справить нужду.

Квартирмейстер так и крякнул. Не уж то он, по мнению этого Аапо, с ночным горшком не управится?!

Юноша поманил испанца вглубь дома, отодвинул шторку, разделявшую комнату с соседней каморкой, показал на полукруглуючашу из белого мрамора и объяснил:

— Это сосуд для справления нужды. Когда ты облегчишься в него, подкрути вон ту трубку, и струя воды смоет все через дырку в днище.

— И, куда вода всё это вынесет? — воскликнул ошеломлённый срамным русалочьем изобретением квартирмейстер, — В сад? Или… в пруд?

Эстебан припомнил, что видал по дороге к флигелю небольшой прудик. Маленькая купальня так и манила в прохладу своих вод, но теперь после собственного предположения моряк брезгливо поморщился.

— Нет-нет, что ты! — хохотнул слуга, позабавившись наивностью чужеземного гостя, — Все испражнения вода уносит по специальной трубе прочь из дома в выгребную яму. Одна труба служит для подвода воды в дом, другая — для смыва из поместья. Все дома в квартале вельмож так или иначе связаны системой подачи воды и канализацией.