Книга О чем молчит река, страница 165 – Изабель Ибаньез

– Они изображены рядом с ней на стенах, – сказал Абдулла. – Невероятно.

Я чувствовала, что недостаточно быстро подмечаю все детали в комнате. Стены украшали красивые скарабеи с широко распростертыми крыльями. Трисаркофага окружали сотни статуй, многие из которых изображали странных животных, а к одной из стен были прислонены одиннадцать длинных весел.

– Для солнечной лодки, – сказал Уит, проследив за моим взглядом. – Она бы привезла Клеопатру и ее семью в подземный мир.

– Смотрите! – воскликнул Карим.

Мы одновременно обернулись в его сторону. Лицо моего дяди исказилось от ужаса. Карим стоял у банки, костлявой рукой придерживая крышку, а пальцем другой зачерпнув содержимое. Темная густая жидкость покрыла его указательный палец.

Карим поднес его к губам.

– Нет!– закричал Абдулла.

Слишком поздно: Карим слизнул липкую массу. Выражение его лица стало задумчивым, а затем он улыбнулся и закрыл крышку.

– Мед.

– Этому меду большедвух тысяч лет, – сказал TíoРикардо. – Не могу поверить, что ты мог съесть нечто подобное.

Карим пожал плечами.

– Пахло вкусно.

Уит переступил с ноги на ногу, слегка обернувшись ко мне. В уголках его глаз собрались морщинки. Я не выдержала и расхохоталась. Абдулла, посмеиваясь, взъерошил Кариму волосы.

– Больше никакого меда, – ласково сказал Абдулла. – Иди и помоги команде.

Карим убежал, шлепая сандалиями по камню.

TíoРикардо покачал головой, что-то бормоча себе под нос. Затем снова сосредоточился на более насущных вопросах. Я слушала, как они с Абдуллой обсуждали фрески. На северной стене была изображена Клеопатра с богиней Нут. На западной стене – двенадцать часов Амдуата, а на восточной – первое заклинание из Книги мертвых. Композицию завершала сцена на южной стене: Клеопатра и разные древнеегипетские божества – Анубис, бог мертвых, с повернутой набок шакальей головой, Исида и Хатхор.

Сам саркофаг украшала эллинистическая резьба, изображающая битву при Акциуме, день, когда Царица царей потеряла все. Клеопатра стояла на носу гексеры, античного военного корабля, направлявшегося к месту последнего сражения с Октавианом. После победы он окрестил себя Августом.

Все в камере было отделано золотом. Моя мать хотела прибрать к рукам все что могла, хотела украсть как можно больше. Время летело, расстояние между нами неуклонно росло. Мне захотелось выбежать из комнаты и броситься за ней вдогонку.

– Инес, тебе предстоит большая работа, – сказал TíoРикардо, проницательно наблюдая за мной и угадав мои мысли. – Лучше начать немедленно.

К концу дня у меня с трудомсгибались пальцы на правой руке. Они затекли и болели, но я вполне гордилась своими успехами в изображении погребальной камеры. Я добрела до своей комнаты, вся в пыли, грязная, с затуманенными глазами, слишком уставшая, чтобы есть. Поставила зажженную свечу на стопку книг рядом со спальным мешком и сразу же направилась к умывальному тазу. Вымыла лицо, шею и руки и упала на одеяла, поклявшись не двигаться в течение нескольких часов.

Это продолжалось всего мгновение.

Тугой узел тревоги скрутился у меня в животе. Я вскочила и прошлась по комнате, размахивая руками от волнения. Я не могла поверить, что дядя разрешил мне остаться, несмотря на мое предательство. Отчаянное желание все исправить почти душило меня. Мне нужно было чем-то заняться. Чем угодно, лишь бы отвлечься. Я подумала о том, чтобы пойти к Уиту, но заставила себя остаться в комнате.