Книга О чем молчит река, страница 70 – Изабель Ибаньез

– Это я могу, – сказала я. Взяла нож, который он протянул мне, и разрезала фрукт. – Я впервые приехала к дяде, и мне интересно, как он работает. Он почти ничего не рассказывал о последних раскопках Абдуллы. Вы наверняка видели столько интересного.

Карим выложил ложкой масло гхи на сковороду, а затемразбил несколько яиц, которые тут же зашипели. В животе у меня заурчало. Последний раз я ела накануне в «Гроппи».

– Ваш дядя не любит, когда мы говорим о местах раскопок, – наконец сказал Карим.

– Почему?

– Потому что, ситти, – ответил Карим, – они с Абдуллой никому не доверяют.

Карим смотрел на мою подгоревшую лепешку, поджав губы. Я подавила смешок. А ведь я его предупреждала. Мальчик показал мне все кухонные принадлежности, которые хранили остатки магии от старых заклинаний. В миске никогда не заканчивалась соль, чашка оставалась чистой независимо от того, что в нее насыпали. Ножи охлаждали пищу, ложки при перемешивании запекали все, что было в блюде. Несмотря на это, я все равно умудрилась кое-что испортить.

– Почему бы вам не выйти на палубу? Я думаю, мы готовы отплывать.

Тон Карима не допускал возражений.

Я подошла к борту, стараясь спрятаться среди бочек с припасами, подальше от пристального взгляда мистера Хейза, который стоял на другом конце дахабии. Мой дядя увлеченно болтал с раисом Хассаном и почти не выходил из столовой.

Я могла в последний раз полюбоваться оживленным Булаком. Мужчины, одетые в красивые свободные туники, торговались из-за груза, египетские моряки, потея под палящим солнцем, перевозили большие чемоданы на лодки, окружавшие нашу. Повсюду толпились туристы. Их громкие голоса разносились над сверкающей зеленой гладью Нила.

К нам присоединились еще два человека: мужчина с грудью колесом, широкими плечами и редеющими светлыми волосами и девушка примерно моего возраста. На ней была широкополая шляпа и роскошное платье со множеством оборок и шелковой отделкой. Она держалась по-королевски, но ее взгляд беспокойно блуждал по всей «Элефантине». Ветер трепал пряди светлых, как мед, волос, закрывая ее изящное личико. Я не помнила, чтобы родители упоминали об этой паре.

Девушка внезапно повернулась в мою сторону, и я нырнула за бочку. По какой-то необъяснимой причине ее появление встревожило меня. Возможно, потому что она была примерно моего возраста и, в отличие от меня, ее явно ждали.

Меня охватило любопытство. Я хотела знать, кто она такая, что делала на борту корабля моего дяди.

Я сидела в укрытии, пока не подняли паруса. Северный ветер тут же натянул их, и мы отчалили, оставив позади пирамиды и город тысячи минаретов. Резкий поток воздухарастрепал мои волосы, вырвав пряди из тугого пучка, спрятанного под феской. Я вцепилась в поручни, уверенная, что в любой момент кто-нибудь окликнет меня по имени. Но на палубе звучали только голоса команды. Матросы болтали и распевали песни, пока течение несло нас вперед. «Элефантина» двигалась вверх по течению, направляясь на юг, вместе с десятками фелук, небольших деревянных судов с заостренными парусами в форме большого треугольника. Они бороздили великую реку, перевозя путешественников, жаждущих приключений.

Я спустилась вниз за своим альбомом для рисования, а затем снова устроилась на палубе среди бочек и принялась рисовать корабль по памяти.