Книга Академия льда и пламени, страница 12 – Энн Шайн

Судорожно обратилась к памяти Лианы. Триста дафонов? Это же… годовой доход малюсенькой аптеки её родителей. Если я напишу им об этом, у отца с матушкой случится удар. Эти люди были мне чужими, но расстраивать их все равно не хотелось. Достаточно того, что я заняла тело их дочери.

— У меня нет таких денег, господин проректор, — твердо сказала я, глядя ему в глаза.

Вариус хмыкнул, откидываясь в кресле.

— Я так и думал. Стипендиаты... Вечно от вас одни убытки. Но, адептка, правила есть правила. Либо вы платите, либо отчисляетесь с взысканием долга через суд с вашей семьи.

Я сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. Нет. Я не позволю вышвырнуть себя. И не позволю разорить семью этой девчонки.

— Должен быть другой вариант, — сказала я. — Отработка. Трудовая повинность. Что угодно.

Проректор постучал пальцами по столу, разглядывая меня как диковинную зверушку. — Отработка? Хм. Обычно мы не практикуем такое для девушек. Но учитывая ваш... специфический талант к разрушениям и физической работе, который вы продемонстрировали вчера на полигоне... — Он вытащил из стопки другой лист. — У нас нехватка рук в оранжерее. Старый садовник жалуется, что студенты слишком нежные, чтобы ухаживать за хищной флорой. Адепты боятся запачкать мантии.

— Я не боюсь грязи, — отрезала я.

— Прекрасно. Тогда условия таковы: каждый день, после лекций, с шести до девяти вечера вы поступаете в распоряжение мадам Фиоры. Срок — три месяца. Если пропустите хоть день или испортите хоть один цветок — отчисление. Согласны?

Три месяца без свободного времени? Три часа вкалывать каждый вечер после учебы? Это был жесткий график. Но я привыкла к марафонам. Тем более друзей здесь у меня не имеется, чтобы переживать из-за прогулок с ними.

— Согласна!

— Вот и славно, — Вариус поставил размашистую подпись на пергаменте. — Приступайте сегодня же. Окно в твою комнату поставят к вечеру.

Благодарно кивнув, я вышла из деканата и поняла, что у меня есть еще пара часовдо лекций, а живот предательски урчит. Нужно было заправиться. Со вчерашнего дня маковой росинки во рту не было.

Кира

Столовая академии Олвэндж напоминала бальный зал: высокие своды, парящие под потолком свечи, длинные столы, уставленные серебряными блюдами. Здесь пахло жареным мясом, свежей выпечкой и... снобизмом.

Я взяла поднос и встала в очередь на раздачу. Кухарка, дородная женщина в белом колпаке, шлепнула мне в тарелку порцию рагу и, покосившись на мою мантию, добавила черствый кусок хлеба.

— Следующий! — гаркнула она.

Я развернулась с подносом в руках, ища свободное место. Зал был полон. Гул голосов, звон приборов, смех. Но стоило мне сделать шаг в проход, как вокруг меня образовалась зона тишины.

Разговоры смолкали. Головы поворачивались.

Я направилась к ближайшему столу, где с краю было пустое место. Но едва приблизилась, сидевшая рядом девица — кажется, с факультета Зельеварения — демонстративно бросила на свободный стул свою сумку.

— Занято, — процедила она, даже не глядя на меня.

Я хмыкнула и пошла дальше.

Ситуация повторилась у следующего стола. И у следующего. Парни отворачивались, делая вид, что увлечены беседой. Девушки брезгливо поджимали губы и сдвигались плотнее, закрывая собой свободное пространство, словно защищали крепость от вторжения варвара.