Книга Посткарантин, страница 98 – Злата Косолапова

Выбравшись из машины, я сразу же начала зачарованно разглядывать уходящие ввысь городские строения. Высокие крыши стремились к небосводу, и серые стены высоток почти соприкасались друг с другом. Казалось, на этих улицах сочетается несочетаемое: кривые ларьки и оставшиеся пыльные витрины, изящные фонари и мятые коробки, строгие офисные здания из стекла и бетона и старинные дома‑поместья, украшенные изысканной лепниной.

Несколько минут я потрясенно рассматривала впечатляющее здание Белорусского вокзала: светло‑зелёное, украшенное белыми вставками и узорами у массивных деревянных дверей и у огромных панорамных окон с выбитыми в них стёклами. Башенки на крыше вокзала утыкались острыми шпилями в небо, круглые часы уже давным‑давно остановились.

У меня над ухом что‑то звякнуло, и я обернулась. Вебер кинул Шеврону мешочек с жетонами, тот сразу же ловко поймал его. Криво ухмыльнувшись, Шеврон с неприязнью посмотрел на Сашу, затем перевёл взгляд на меня.

– Бывай, детка, – сказал он, растягивая слова. – Почаще улыбайся.

«Нива» умчалась по разбитой дороге, ревя мотором и визжа колёсами. Вебер некоторое время провожал автомобиль взглядом.

– Да, – протянул наёмник. – Времена временами, а козлов в Москве меньше не становится.

– Ужасный тип, – с улыбкой добавила я. – Но если бы не они, мы бы ещё долго сюда добирались.

– Тоже верно. – Пожал плечами Вебер. – К тому же они согласились добросить нас до Белорусского, и отказывать им смысла не было.

Я обернулась и посмотрела на Вебера. Наёмник поправил сумку на плече, достал пистолет и, проверив что‑то, снова убрал его в кобуру на поясе. Рекс и Декстер с воодушевлением забегали вокруг нас, принюхиваясь и прислушиваясь. Москва для них была слишком большой, слишком пёстрой, особенно после маленьких городков и поселений, через которые мы так долго шли.

– Так, и каков наш дальнейший план? – спросила я у Вебера, когда он окликнул меня, призывая следовать за ним.

Наёмник указал на резные двери из дерева – тяжёлые и внушительные. Двери располагались под полуразрушенной аркой, на которой вились великолепные золотые узоры, в центре которыхсияла буква М.

– Сейчас в подземку, и вперёд. Нам с тобой до Театральной пёхать. – Вебер зашёл за колонну, укрываясь от пыльного ветра, что бушевал на открытой местности. – Но для начала перекур. Заодно прикину кое‑что по нашему маршруту.

Вебер скинул сумку, снял шлем и с удовольствием потянулся. Он достал из кармана пачку сигарет и некоторое время молча курил, неприветливо поглядывая на серые городские развалины. Вытянув из рюкзака бутылку, я исподтишка наблюдала за наёмником. Красивый он какой, слов нет…

Выпив немного воды, я растерянно понаблюдала за ветром, гоняющим по улицам обрывки листовок и пожухлые листья. Уже через пять минут мы с Вебером и его овчарками зашли на станцию и оказались в прихожей, отделанной красно‑белым камнем и уже порядком потемневшей, местами разбитой плиткой. Мы прошли вперед мимо касс. В одном из кассовых окон стекло было выбито, и кассовый аппарат валялся на полу рядом с красно‑синими автоматами по продаже билетов. На посеревшем от пыли потолке расползались грязные разводы и пятна копоти. Воздух здесь был тяжелым; пахло гнилью и старой бумагой. Обойдя сдвинутые в кучи обломки мебели и разбросанные по прихожей части какого‑то оборудования, мы с Вебером приблизились к длинным лестницам эскалаторов. Их мятые ступени уходили вниз, теряясь в густой темноте, и это было настолько леденящее душу зрелище, что я с трудом подавила дрожь. Внутри вдруг заскреблось неприятное ощущение беспокойства. И что там нас может ждать? Вебер так же, как и я, хмуро смотрел вниз, но никакого беспокойства на его лице я не заметила.