Книга Берен и Лутиэн, страница 48 – Джон Рональд Руэл Толкин

О скитаниях их и об отчаянии, и о том, как исцелен был Берен, коего с тех пор прозвали Берен Эрмабвед Однорукий, о том, как спас их Хуан, что прежде внезапно покинул их, не успели они дойти до Ангбанда, и о возвращении их в Дориат здесь немногое можно поведать. А в Дориате произошло немало событий. С тех самых пор, как Лутиэн бежала прочь, все пошло неладно. Горе обуяло весь народ, и, когда беглянку так и не смогли найти, песни эльфов смолкли. Долго длились поиски, и в поисках этих сгинул Дайрон, свирельщик Дориата, любивший Лутиэн до того, как в Дориат явился Берен. Дайрон был величайшим из эльфийских музыкантов, если не считать Маглора, сына Феанора, и Тинфанга Трели. Однако в Дориат он так и не вернулся и забрел на Востокмира.

Случались также и набеги на границы Дориата, ибо до Ангбанда дошли слухи о том, что Лутиэн плутает в лесах. Предводителя орков Болдога зарубил в битве Тингол; и в битве той сражались также его великие воины, Белег Лучник и Маблунг Тяжелая Длань. Так узнал Тингол, что Лутиэн пока еще не во власти Моргота, однако тому ведомо о ее скитаниях, и король преисполнился страха. А в самый разгар его страхов явилось тайное посольство от Келегорма и сообщило, что Берен мертв, равно как и Фелагунд, а Лутиэн – в Нарготронде. Тогда Тингол в глубине души пожалел о смерти Берена; и весьма разгневался король, ибо похоже было на то, что Келегорм предал дом Финрода, и еще потому, что тот удерживал Лутиэн у себя и не отослал ее домой. И вот Тингол отправил соглядатаев в земли Нарготронда и стал готовиться к войне. Но узнал он, что Лутиэн бежала, а Келегорм и его брат отбыли в Аглон. Засим теперь Тингол выслал посольство в Аглон, поскольку мощи его против всех семерых братьев недоставало, да и с прочими, помимо Келегорма и Куруфина, он не ссорился. Однако это посольство, проезжая через чащи, столкнулось с разъяренным Каркарасом. Великий волк промчался в безумии своем сквозь все леса Севера, и смерть и разрушения следовали за ним по пятам. Один лишь Маблунг спасся и доставил Тинголу вести о появлении волка. По воле судьбы, либо силой магии Сильмариля, что нес он себе на муку, чары Мелиан не остановили волка, но ворвался он в неприкосновенные леса Дориата, сея повсюду ужас и гибель.

В самый бедственный для Дориата час возвратились в Дориат Лутиэн, Берен и Хуан. Тогда легче сделалось на душе у Тингола, но отнюдь не с любовью взглянул он на Берена, в коем видел причину всех своих горестей. Узнав же, как Берен спасся от Ту, поразился король, однако вопросил: «Смертный, что поход твой и что твой обет?» Тогда ответствовал Берен: «Даже сейчас рука моя сжимает Сильмариль». «Так покажи мне его», – молвил Тингол. «Сего не могу, – отвечал Берен, – ибо рука моя не здесь». И поведал он всю повесть от начала и до конца, и раскрыл причину безумия Каркараса, и сердце Тингола смягчили отважные слова Берена, и его долготерпение, и великая любовь, что, как он видел, связывает его дочь и сего отважнейшего из людей.

Потому теперь затеяли волчью охоту на Каркараса. На ту охоту отправились Хуан и Тингол,Маблунг и Белег, и Берен, но более – никто. И здесь скорбную сию повесть должно поведать вкратце, ибо в ином месте пересказывается она куда более подробно. Лутиэн осталась, терзаемая недобрыми предчувствиями, когда все ушли; и не без причины, ибо Каркарас был убит, но в тот же час погиб и Хуан, а погиб он, спасая Берена. И хотя смертельно ранен был Берен, но успел он вложить Сильмариль в руки Тингола, когда Маблунг вырезал камень из волчьего брюха. После того не произнес Берен ни слова до тех пор, пока не отнесли его вместе с Хуаном обратно к дверям Тинголовых чертогов. Там, под буком, на котором некогда томилась она в заточении, встретила их Лутиэн, и поцеловала Берена прежде, чем дух его отлетел в чертоги ожидания. Так завершилась долгая повесть о Лутиэн и Берене. Но не рассказано еще до конца «Лэ о Лейтиан», об избавлении от оков. Ибо издавна гласит молва, будто Лутиэн вскорости истаяла и угасла, и исчезла с лица земли, хотя в некоторых песнях говорится, что Мелиан призвала Торондора, и орел отнес Лутиэн в Валинор живой. И явилась она в чертоги Мандоса, и в песне поведала ему о горестной любви, да так чудесно, что даже Мандос испытал жалость, чего до тех пор вовеки не случалось. И призвал он Берена: и так, как поклялась Лутиэн, целуя его в час смерти, встретились они за пределами западного моря. Мандос же дозволил им уйти, однако сказал, что Лутиэн станет смертной, так же, как и ее возлюбленный, и должно ей будет покинуть землю еще раз, подобно смертным женщинам, и лишь воспоминание о ее красоте сохранится в песнях. Так и стало; но говорится, что в возмещение Мандос даровал Берену и Лутиэн долгий срок жизни и радости, и странствовали они, не ведая ни жажды, ни холода, в прекрасной земле Белерианда, и ни один из смертных с тех пор не говорил ни с Береном, ни с женой его.