Книга Притворись моей кицунэ, страница 47 – Эстер Рейн

Когда Чинхо узнал о казни сестры, он выхватил катану, чтобы совершить сэппуку, его с трудом удержали два воина, стоящие наготове. Акихико пришлось отдать приказ, запрещающий Чинхо лишать себя жизни. Хотя он понимал, что поступает неправильно, жить с таким позором для самурая оскорбительно и низко. Но… Если у императора вообще может быть друг, то Акихико считал таковым Чинхо. Они с юности вместе тренировались, охотились, играли в го. Раньше он считал, что может доверять Чинхо, раньше он был уверен в нем. Но теперь, глядя в полные боли глаза самурая, Акихико точно мог сказать, что друга у него больше нет. Остался ли у него преданный воин — он не знал, но надеялся на это. Его дед никогда бы не оставил в живых опозоренного самурая. Он говорил, что у такого воина в душе поселяется змея, постепенно отравляющая сердце, и когда яда станет слишком много, меч этого самурая развернется в сторону своего господина. Насколько был прав его дед? Возможно ли, что сейчас он собственноручно выращивает змею у себя под боком?

Разжалованный до обычного стражника, оглушенный смертью сестры, в чьей невиновности он был абсолютно уверен, Чинхо сидел на коленях, глядя на отброшенную в сторону катану. Больше всего ему хотелось заглушить боль в своем сердце этим мечом. Но господин запретил. Господин, который тайно среди ночи казнил неповинную перепуганную девушку. Чинхо не мог даже сам себе признаться в том, что сейчас чувствует к тэнно. Не хотел признаваться, не имел такого права. Но что-то внутри воина надломилось. Теперь он точно знал, что спасет последнюю оставшуюся дорогую ему девушку из рук императора, чего бы это ему не стоило.

А когда через несколько дней, к нему, отдыхающему после караула, подошла Иоши и попросила поговорить с Хитоми, самурай обрадовался возможности увидеть девушку, и пособничеству ее наставницы. Вот только, организовать их встречу на этот раз было куда сложнее, люди императора внимательно следили за наложницей.

За время службы в гареме, у Иоши-санпоявилось пару преданных ей служанок, которым она в свое время оказала помощь. Теперь же, они с готовностью делали вид, что широкоплечая и высокая женщина в коричневом кимоно — одна из них. Не смотря на очень поздний час, они шли к купальне, чтобы позаботиться о госпоже Хитоми. Сначала, Чинхо не хотел переодеваться в женщину, посчитав это унизительным, но затем вспомнил, что он и без того обесчещен, и терять ему нечего.

Хитоми уже сидела в большом деревянном чане, наполненным теплой водой, ее взгляд был отрешенным и грустным, кажется, она даже не заметила вошедших служанок. Одна из женщин стала подготавливать лампу с благовониями, вторая взялась за сброшенную на пол одежду, а третья опустилась на колени на специальную скамеечку и коснулась волос наложницы.

— Иоши-сан жалуется на тебя, Хитоми. — раздался шепот над ухом девушки.

— Чинхо⁈ — изумленно воскликнула девушка, а в этот момент громко чихнула одна из служанок.

— Ой, простите меня, госпожа! В следующий раз я буду потише! — извинилась женщина.

Лина едва взглянула на нее, заливаясь стыдливой краской и пытаясь прикрыть себя руками.

— Как ты оказался здесь? — уже едва слышно прошептала девушка.

— Меня попросила твоя наставница. Она говорит, что ты перестала заниматься. Ты хочешь рассердить императора.