Книга Притворись моей кицунэ, страница 53 – Эстер Рейн

— Мне жаль, что твой план был разрушен.

— Я не доверяю лисам. Думаю, уйти в горы для нас, по-прежнему, лучшее решение.

— Возможно, если я приведу шаманку, анэ Кихимэ все же отпустит нас.

— Но жить в деревне, пусть и среди лисиц, было бы проще… — Чинхо серьезно посмотрел на девушку.

— Я мало что знаю о кицунэ, но раз тебе жить среди них не хочется, значит тому есть причины. Я не стану спорить. Ты и так слишком многим пожертвовал ради меня.

— Хитоми… ты же понимаешь, что не обязана идти в горы вместе со мной? Лисица сказала верно, теперь я ронин, у меня нет чести и доверять мне не стоит.

— Ты самый доблестный человек, которого я встретила в этой стране. Если я не стану для тебя обузой, то хотела бы пойти с тобой, Чинхо-сан. — в порыве глубокой благодарности Лина сложила ладони и поклонилась мужчине.

Чинхо заключил ладошки девушки в своируки и с улыбкой ответил:

— Для меня это будет большая честь.

Старшая сестра всех лисиц дала своей гостье пару дней на отдых, но это время пролетело словно один миг. Собрав в дорогу небольшой заплечный мешок, Лина отправилась на поиски Чинхо, чтобы попрощаться с ним. Она заметила мужчину стоящим в поле среди красных цветов, которое начиналось сразу за крайним домиком в лисьей деревни.

— Ты знаешь, что это за цветы? — не оборачиваясь спросил Чинхо, услышав легкие шаги.

— Нет…

— Это ликорис, их еще называют паучьими лилиями, правда похожи немного на пауков? — мужчина осторожно коснулся удивительного цветка. — Красный ликорис мы сажаем в память о мертвых. Считается, что пока цветет цветок, его листья находятся в подземном царстве, а когда появляются листья, туда уходят его цветы, они никогда не встречаются, хотя всегда помнят друг о друге. Наоки посадила несколько луковиц ликориса у маленького святилища в нашем саду. Со временем они разрослись. Она рассказывала этим цветам все, что случалось с ней за год, в надежде, что они передадут ее слова родным. А теперь, рассказывать придется мне для нее…

Лина слегка сжала плечо мужчины, стремясь хоть как-то его утешить. Она не могла произнести ни слова, подступающие слезы сдавили ей горло.

— Но красный цвет не единственный у этого цветка. Белый ликорис знаменует начало новой жизни. А на языке цветов он означает: «я думаю только о тебе».

Чинхо повернулся, держа в руках белую лилию.

— Пожалуйста, возвращайся скорее. — он протянул цветок девушке.

Из глаз Лины все же брызнули слезы, ручейками стекая по бархату щек.

— Хитоми! Ну что же ты, не плач… — Чинхо порывисто прижал девушку к себе, чувствуя, как на его груди намокает шелк. — Иначе я не смогу тебя отпустить.

— Я тоже буду думать лишь о тебе, — донеслось отрывисто сквозь всхлипы.

— Эй, вы там! Нам пора уходить! — раздался окрик за спиной.

Чинхо даже не посмотрел в сторону кицунэ, вместо этого он поднял к себе заплаканное лицо девушки.

— Не рискуй напрасно. Моя жизнь этого не стоит.

— Чинхо… — из глаз Лины выкатились еще две крупные слезинки, блеснувших на солнце.

Мужчина нагнулся и легко коснулся дрожащих нежных губ, так, словно это и вовсе был всего лишь ветер.

— Я буду ждать тебя, ступай же.

Лина с трудом заставила себя сделать шаг назад, выпуская из рук черныйшелк мужского кимоно, если бы не зудящий между ее лопаток пристальный взгляд лисицы, она бы и вовсе не смогла этого сделать. Под давлением все того же взгляда, она развернулась и побежала к деревне, боясь, что передумает и не сможет уйти. Только поравнявшись с Мицуко, девушка позволила себе оглянуться. Грустная улыбка тронула губы мужчины. Всегда собранный и серьезный, Чинхо так редко улыбался, что сейчас улыбка на его лице казалась лучом солнца после дождливого дня.