Книга Притворись моей кицунэ, страница 56 – Эстер Рейн

Погруженная в приятные мечты, Лина заснула, и снилось ей поле с красными цветами, солнечный день и теплый ветерок, подымающий в небо легкие лепестки. Она сидела среди цветов, а на ее коленях лежал Чинхо, чувство покоя и тепла переполняли ее и ей хотелось остаться на этом поле навсегда…

Но новый день принес с собой новые заботы, стирая в памяти приятные воспоминания о сновидении.

— Ты все утро улыбаешься, словно сытая лисица. Пусть собака укусит меня за хвост, если так выглядит влюбленность в мужчину. — пробурчала Мицуко.

— Почему ты считаешь, что быть влюбленной плохо?

— Любовь к одному мужчине делает кицунэ слабой и уязвимой. Мужчина должен быть средством, а не целью — так говорит анэ Кихимэ.

— Уверенна, что девятихвостая кицунэ очень мудра. Но я проклята и мало чем отличаюсь от обычной девушки. А Чинхо многое сделал для меня…

— Полагаю, ты не кусала его?

— Что? Нет!

— В таком случае, твой мужчина остался среди лисиц без метки. Не многие выдержат подобное испытание. Не стоит рассчитывать, что по возвращению, он, по-прежнему, будет ждать тебя.

— Чинхо не такой, он очень преданный и добросовестный.

— Он ронин.

— Это ничего не значит! Он предал императора, потому что тэнно был не справедлив. Это делает плохим императора, а не Чинхо. Чинхо пожертвовал ради меня всем.

— Он предал своего господина, поддавшись своей страсти. Это не придает самураю ни чести, ни доблести. Если воин не может противостоять своим страстям — это плохой воин.

— Но… — Лина замялась, она не думала об этом в таком ключе.

— В деревне среди лисиц ты будешь в большей безопасности, чем сним.

— Давай, для начала, просто найдем шаманку, — вздохнула девушка, хорошее настроение улетучилось без следа.

Отвлеклась Лина лишь в деревне, рассматривая ежедневный быт простых крестьян, она с любопытством вертела головой из стороны в сторону, наблюдая за играющими детьми и работающими во дорах женщинами, через узкие прорези в своей шляпе.

Заслышав бубен, девушки ускорили шаг, в одном из дворов, шаманка ходила кругами вокруг молодого мужчины, с перевязанной рукой. Лина в нерешительности замерла, узнать старуху в маске не было никакой возможности, девушка взглянула на Мицуко. Лисица покачала головой, запах был не тот.

На четвертый день скитаний по деревням, полям, лесам и заброшенным храмам, диета из зажаренной на костре дичи уже перестала казаться Лине такой привлекательной. На очередном рынке, девушка замерла напротив торговца, поджаривающего в кипящем масле какие-то шарики, не в силах сдвинуться с места, такой вкусный от них шел запах.

— Денег у нас нет, но ты можешь попробовать один такояки[1] и сказать, что тебе не понравилось. — шепнула Мицуко.

— Наверное, это будет не вежливо.

— Это рынок, ты не обязана покупать то, что тебе не нравится. Пользуйся возможностью, пока наша одежда не износилась в дороге. Потом продавцы ничего не станут нам предлагать. Смотри и учись.

Мицуко выступила в перед:

— Моя сестрица очень любит такояки, но я говорю ей, что ваша деревня слишком далеко от моря. Начинка не может быть свежей.

— У меня очень свежая начинка, попробуйте и убедитесь сами, госпожа. — Торговец протянул два жаренных шарика на широком зеленом листе.

Лисица положила шарик в рот и стала медленно жевать, Лина последовала ее примеру.