Онлайн книга «Год Дракона»
|
И, прежде, чем Елена успела что-нибудь предпринять, начал читать, отбивая такт ногой: Крепись, мужай, подъемля бремя Белых, Храни терпенье всякий день и час, Гордыню прячь, и в толпах оробелых Умей быть грозным, – но не напоказ! Крепись, мужай, подъемля бремя Белых, Трудись, добившись власти над людьми. Больных, голодных и осиротелых Ты вылечи, согрей и накорми. Крепись, мужай, подъемля бремя Белых, Страстей недобрых выдержи накал. Не жди вотще успехов скороспелых И лёгких, незаслуженных похвал. Будь начеку, – ведь по тому, как часто Ты склонен к отступленью иль к борьбе, Рассудит люд угрюмый, но глазастый И о богах твоих, и о тебе. Крепись, мужай в отчаянное время, Когда не награждают по труду, И встретив тех, кто вынес то же бремя, Предай себя их честному суду![36] – Хотите честности?! – свирепо продолжила Елена, пытаясь избавиться от наваждения, в которое погрузилась – мастерство и мощь, с какими декламировал Киплинга Майзель, едва не заставили её напрочь забыть о предмете спора, и на свою слабость Елена разозлилась даже больше, чем на своего визави. – Не думайте, я всё понимаю – в конце концов, я была свидетелем того, как смотрят на вас эти мальчишки. Но вместо того, чтобы научить их, используя свой авторитет, жить в гармонии с реальностью, вы заставляете их метаться в попытках эту реальность изменить! – Ну, не могу же я в одиночку этим заниматься, – развёл руками Майзель. – Я люблю славную мужскую компанию, и солёные словечки люблю, и подраться, и перепить могу, кого хочешь. И не вижу в этом ничего плохого. Не может быть гармонии с реальностью, пани Елена, потому что реальности, как таковой, тоже нет. Есть мы и стихия. Её нужно обжить и переделать так, чтобы было весело, удобно и интересно. А в армии они учатся именно этому. Учатся ответственности и дисциплине, какой в мирной жизни научиться невозможно, – всему тому, без чего твоя хвалёная свобода и демократия превратятся в хаос и вседозволенность, войну всех против всех. – Да сколько же можно всё так упрощать! Всё на самом деле гораздо, неизмеримо сложнее! – Потому, что вы этого хотите. А мы не хотим. Мы хотим простоты, настоящей простоты! Когда враг – это враг, а брат и друг – это брат и друг, а не баланс интересов. Когда отвага и мужество – это отвага и мужество, а любовь – это любовь. Когда данное слово – умри, но сдержи. И если смерть – то смерть в бою, стоя, с мечем в руках, на вершине горы мёртвых вражеских тел! Елена смотрела на Майзеля с ужасом. Он спокойно и сильно излучал благородство. Не сверкал, рисуясь, а именно излучал. Что же, он от своих королей этого набрался?! Эта постоянная готовность ввязаться в драку со всякой гадостью, неважно, где и когда, неважно, какие у тебя шансы. Не отвернуться брезгливо, а драться. Да ведь он так и не вырос из сказок о парусах ивсадниках, с нежностью подумала вдруг Елена. И, сама испугавшись этой нежности, этого понимания, почти закричала, топнув ногой: – Это ужасно! – Елена сдавила пальцами виски. – Так не бывает, так не было никогда, всё это выдумка глупых безграмотных романисток, чёрт вас подери всех совсем! – Будет, пани Елена. Хотеть – значит мочь! – Боже мой, откуда же вы взялись, – чуть не плача, проговорила Елена. – Откуда свалились?! Что вы сделали с нами? За что?! |