Книга Год Дракона, страница 228 – Вадим Давыдов

Нам тоже есть, за что сражаться, подумал он. Дракон, слышишь меня?!

* * *

Величкова вышла на сцену, и по рядам пробежал шепоток: ни у рампы, ни в руках у певицы не было микрофона.

– Как вас много, – улыбнулась Божена, оглядывая мгновенно затихший зал. – Спасибо, – я так рада всех вас видеть!

Она совсемне походила на примадонну – небольшого роста, хрупкая, с короткой стрижкой светло-каштановых волос, яркими голубыми глазами и чуть смущённой улыбкой. Оставалось тайной, где же помещается её голос, – такой голос.

Две с лишним тысячи человек не решались вздохнуть, чтобы не спугнуть волшебство. Голос Божены наполнял собой всё пространство, околдовывал, завораживал, уносил прямо в небо. И репертуар Величкова подобрала совсем не оперный, а задушевный, – и при этом торжественный. Сначала прозвучал «Магутны Божа», словно задавая тон всему действию. Следом пришло время романса, и после – народных песен.

Божена выстояла пред публикой, то и дело взрывающейся аплодисментами, почти полтора часа. А потом она запела «Пагоню».

Сначала никто даже не понял, что происходит, – мелодия была незнакомой. Другой, – быстрой, ритмичной, похожей на марш. И, лишь когда прозвучали слова, зал замер.

А в конце первого куплета – поднялся. Весь.

Смолкли голос и музыка, и мгновенная тишина «Октября» разразилась такой овацией, какую эти стены не слышали, наверное, никогда. Божену не отпускали минут двадцать, и она спела «Пагоню» на бис, после чего везде – в партере, на балконе и в ложах – началось нечто совсем уже невообразимое. У Андрея и у самого глаза были на мокром месте. А когда «Пагоня» зазвучала в третий раз, слова повторяли за Боженой все – до последнего человека.

Андрей смотрел на людей, и в душе его поднималась горячая волна гордости и ликования. Люди, – совсем разные люди, он заметил даже лица из чиновничьей «обоймы»! – брались за руки, образуя живую цепь, по которой текли токи искреннего, непередаваемого и необъяснимого никакими словами чувства, превращающего собравшихся вместе людей – в народ.

Величкова подняла руку, и зал, послушный её воле, утих.

– Спасибо вам, – сказала Божена. В её голосе тоже звучали слёзы. – Вы прекрасные зрители! Вы так похожи на мою родную публику, к которой я привыкла, и я так рада, что выбралась к вам. Но я должнасказать вам нечто важное, – она улыбнулась и обвела взглядом внимающие каждому её слову ряды. – Меня попросил приехать и спеть для вас один очень хороший человек, мой друг, – может быть, самый лучший. Если бы не он, мы бы не встретились! Мне даже подумать страшно сейчас об этом. Я безумно благодарна вам за приём – и ему! Когда-то я не отважилась полюбить его так, как он того заслуживает, но поклялась оставаться его другом и делать всё, о чём бы он ни попросил. Я знаю, – он никогда не попросит меня сделать что-нибудь неправильное или стыдное. Уж такой он человек. И я хочу, чтобы и вы это знали. Я привезла вам привет от него. И ещё от многих, многих других, граждан нашей Короны – таких разных, таких похожих на вас. И, конечно же, привет от нашего короля. Мы вас любим. Любим и ждём!