Книга Год Дракона, страница 333 – Вадим Давыдов

– Что это за великое дело, ради которого мой сын может поднять руку на беременную женщину и маленькую девочку?! – грохнул кулаком по столу Садыков-старший. – Мы немецких детей выносили из развалин под бомбёжкой. Мы женщин укрывали собой, подставляя осколкам спины! Это была война, это были женщины и дети врага, который хотел уничтожить всех нас до последнего! Великое дело?! Это не великое дело – это козни шайтана, лишившие тебя разума! Отвечай мне, Мурад. Ты сделал это?!

Садыков молча смотрел куда-то вбок, и грудь его ходила ходуном. Старик повернулся к Майзелю:

– Скажи твоим солдатам: пусть держат ему голову так, чтобы я мог видеть его глаза.

– Они тебя слышат, отец. – Майзель кивнул егерям: выполняйте.

Прошла минута, другая. И Майзель увидел, как две слезы выкатились из глаз старика, и он быстро, стесняясь своей слабости, смахнул их со щёк.

– Нет у меня больше сына, Дракон, – мёртвым голосом произнёс старик. – Можешь отомстить за своего друга, если хочешь. Когда убьёшь Мурада, отдай мне тело, – я похороню его по нашему обычаю. Только не мучай его: он всё-таки был когда-то моим сыном. Прощай, Мурад.

Старик тяжело выбрался из-за стола, словно всё окружающее в один миг перестало для него существовать, и медленно, загребая ногами, побрёл к двери.

Президент, проводив старика взглядом, снова повернулсяк экрану. Он выглядел озадаченным и пребывал в отвратительном расположении духа:

– Как ты это делаешь?! Не понимаю!

– А что тут понимать, – Майзель задумчиво потрогал лежащий перед ним планшет. – Я всем говорю правду. Тебе, Вацлаву, Квамбинге – всем. Можете хоть лопнуть от злости – всё равно услышите правду, а не то, что хотите услышать. Не желаешь закончить, как «бацька» или Садыков – терпи и слушай правду, Сват.

Майзель отметил что-то в планшете и поднял взгляд:

– Проследи, пожалуйста, чтобы старика не обидели ненароком. Я потом пришлю сотрудника – как у вас говорят, закрыть все материальные вопросы.

– Да мы уж сами как-нибудь о своих гражданах позаботимся, – скривился Президент.

– Нет, – резко возразил Майзель. – Извини, Сват. Это – личное!

Озираясь и щурясь от непривычного дневного света, «бацька» – уже в штатском наряде – двинулся к «мерину», возле которого, засунув руку за отворот пиджака, стоял один из охранников. Он тоже вертел головой с озабоченным видом – изображал бдительность.

Двое с кофрами двигались следом, и один сбоку – самый надёжный из всех. И позывной у него был соответствующий – «Первый». Он придержал тяжёлую дверь бронированного «пульмана»:

– Давайте, хозяин. Пособлю.

«Бацька» завозился, устраиваясь на сиденье. «Первый», кивнув тому, что стоял в метре от машины и, бросив вокруг последний колючий взгляд, нырнул в салон.

– А? – непонимающе уставился на него «бацька».

– Да нормально всё, хозяин, – ласково, вполголоса проговорил «Первый», открыто и бестрепетно глядя пассажиру в глаза, ввинчивая глушитель на стволе «Вальтера РРК» ему подмышку – туда, где мягкую плоть не защищал носимый чуть ли не круглосуточно «броник» – и дважды нажимая на спусковую скобу.

«Бацька» коротко, едва слышно всхрапнул и стал заваливаться, сползать вниз. «Первый», жадно вглядываясь в стремительно мертвеющее лицо «бацьки», словно желая уловить момент, когда жизнь окончательно покинет тяжёлое тело, придержал бывшего шефа.