Книга Зачарованная, страница 144 – Сильвия Мерседес

Он медленно открывает второй глаз и смотрит на меня. Повисла долгая пауза.

Наконец принц отрывает голову от подушки и раскрывает рот. Его губы движутся, за ними мелькает язык. Он пытается что-то сказать, но слова ему не даются. Качнув головой, он опускает голову на подушку и слабо указывает рукой на меня. Он хочет, чтобы я говорила?

– П… привязка, – заикаясь, начинаю я. Замолкаю, прочищаю горло и закусываю губу. Однако мне не приходит на ум, зачем бы еще принц сюда меня вызвал, поэтому я продолжаю: – Простите, я сплоховала. Я… пыталась. Надеюсь, вы понимаете, что я очень старалась. Не знаю, что пошло не так. Написала ли я неправильно имя или…

Принц шевелит рукой. И, к моему величайшему шоку, вдруг хватает мою ладонь.

Его длинные холодные пальцы сжимают мои. Я смотрю на них, задаваясь вопросами: что это? что он делает? зачем я здесь? Его рука слаба, но, когда я пытаюсь высвободить свою ладонь, он стискивает ее, удерживая.

Я перевожу взгляд на лицо принца. Он снова закрыл глаза. Я бы подумала, что принц потерял сознание, если бы он не продолжал сжимать мою ладонь. Он словно все оставшиеся силы тратит на то, чтобы удержать меня здесь, рядом с собой.

Я несколько раз пытаюсь заговорить, но не получается. Когда же я овладеваю своим голосом, выходит лишь дрожащий шепот:

– Я знаю, что сделала. – Жду реакции принца. Ее нет. – Всего я не знаю. Но хватит и той малости, что мне известна. Я… я убила вашу маму.

На секунду давление на мои пальцы усиливается. Почти до боли. Я охаю, но не отстраняюсь. Принц перестает стискивать мою ладонь, но не выпускает ее.

– Теперь я понимаю, почему вы привезли меня сюда, – говорю я. – Это кара. За мои грехи. За причиненную вам боль.

Я всматриваюсь в его лицо, ища признаки понимания. Черты его лица непроницаемы, дыхание прерывисто.

– Простите, – повторяю я шепотом. – Знаю, извинений недостаточно. И никогда не будет достаточно. Но я действительно очень сожалею и сделаю все возможное для искупления своей вины. Клянусь.

Ну вот. Я все сказала.

Но принц не отпускает мою руку.

И я остаюсь рядом с ним, лежащим в мерцающем свете фонаря. Остаюсь, пока его хватка не ослабевает и пальцы не соскальзывают с моих, опускаясь на матрас.

Я бережно беру принца за запястье и кладу его руку на медленно поднимающуюся и опадающую грудь. Глядя в его осунувшееся лицо, пытаюсь убедить себя, что оно не кажется уже таким мертвенным, что возвращаются краски.

Затем разворачиваюсь и, борясь с желанием оглянуться, стремительно пересекаю комнату.

Несколько часов спустя я направляюсь в библиотеку. И там, к своему удивлению, нахожу Нэлл, Андреаса и Микаэля. Собравшись за одним столом, они настолько поглощены чем-то лежащим на столе, что даже не замечают моего прихода. Я подхожу к ним на цыпочках, прислушиваясь к их разговору.

– Это ведь новый способ? – спрашивает Нэлл. – И, пожалуй, сильнее старых заклинаний моего времени. Только нужно его отточить.

– Насколько, по-твоему, такое заклятье сильно? – спрашивает Микаэль. – Привязка принца, конечно же, продержится долго. А остальное заклинание? Выдержит?

– Думаю, его хватит на неделю, – пожимает плечами Нэлл. – Маловато, но для первой попытки очень неплохо.

– Потрясающе, – спокойный голос Андреаса мягок и тих, но в одном-единственном слове столько чувств, сколько он никогда при мне не выражал.