Книга Проклятая попаданка серебряной совы, страница 11 – Нана Кас, Мари Кир

Марфа, забрав поднос и отметив мою мертвенную бледность, снова завела свою шарманку: «Прилечь бы вам, сударыня, отдохнуть».

Прилечь? Когда каждый нерв звенит, как натянутая струна? Это выше моих сил. Мне нужен план. Действие, пусть самое незначительное.

— Нет, — стараюсь звучать твёрдо. — Я лучше пройдусь. По комнате. Чтобы ноги не затекли.

Женщина одаривает меня взглядом сдержанного недоумения, но не спорит.

Да, я ходячая аномалия, и это привлекает внимание всех. Но что я могу с этим сделать?

Едва дверь закрывается за ней, я поднимаюсь и медленно обхожу свою позолоченную клетку. Мне нужна зацепка. Любая. Всё, что может рассказать о женщине, чьё имя я ношу. И подхожу к туалетному столику. Флакончики с духами, серебряная щётка для волос, шкатулка с безликими украшениями. Чисто и на удивление бездушно. Ни намёка на характер. Я тяну за ручку верхнего ящика, но он не поддаётся.

Сердце ёкает и разгоняется с новой силой.

Запертый ящик? В нём может быть всё что угодно. Ключ, документы или то самое недописанное письмо. Я лихорадочно ощупываю столешницу, переворачиваю каждый флакон, проверяю под кружевной салфеткой. Ничего. Тогда опускаюсь на колени, холод паркета проникает сквозь тонкую ткань платья, и заглядываю под столик. И вижу его. Маленький плоский ключик, искусно прилепленный кусочком воска к нижней стороне столешницы. Примитивно, но для беглого взгляда незаметно.

Пальцы дрожат, когда я скребу ногтем по воску. Ключ срывается и падает прямо в ладонь. Я вставляю его в замочную скважину, и щелчок звучит громче пушечного выстрела.

Внутри ящика на аккуратно сложенных носовых платках лежит тетрадь в кожаном переплёте. Моё дыхание застревает в горле. Это не просто шанс, а возможность понять, кем была женщина, в чьей шкуре я заточена. И найти ответ на главный вопрос: почему она умерла так рано.

Захлопываюдневник, едва мои глаза отрываются от последних строк. Слова продолжают плясать, складываясь в ужасающую картину. Это не история любви, а исповедь несчастной женщины.

Со страниц на меня смотрела ещё одна незнакомка. Не та Алисия, которую торжествующе восхваляла прабабка. Не умная и добрая графиня, что тайком помогала семьям на окраинах и метким словом ставила на место зарвавшегося аристократа. В сбивчивых строчках предстала измученная, озлобленная женщина, вышедшая за Киллиана по расчету, устроенному её обедневшей семьёй. Она писала, что он богат, влиятелен, но «человек без сердца», холоден и замкнут, а библиотека и коллекция диковинных механизмов интересуют его куда больше жены. Алисия томилась от скуки и одиночества, ища утешения в мимолётных флиртах на балах, о чём написано с вызывающим цинизмом. Но сквозь её презрение к мужу проступал куда более всепоглощающий страх. Не перед ним как тираном. Судя по всему, она боялась мрачной атмосферы особняка. Портретов с предками в длинной галерее, гробовой тишины в его кабинете и пристального, изучающего взгляда мужа.

Что-то в этом доме сломало её, превратив в ту, что писала эти полные ужаса строки?

От последней записи, сделанной за неделю до моего появления, кровь застыла в жилах: «Сегодня ночью видела его в библиотеке. Он не читал. Стоял перед тем странным механизмом из своей коллекции, похожим на часы с серебряной совой. Он что-то шептал, и глаза его горели таким нечеловеческим огнём, какого я не видела. Он выглядел… одержимым. Я убежала. Иногда мне кажется, я вышла замуж не за человека, а за какую-то тёмную энигму, которая рано или поздно поглотит меня целиком».