Книга Проклятая попаданка серебряной совы, страница 50 – Нана Кас, Мари Кир

Именно в тот день я совершила открытие, которое на мгновение стёрло всю горечь моего положения. Вместо привычного обтирания влажным полотенцем Марфа с таинственным видом открыла неприглядную дверь в маленькую купальню, смежную со спальней. В центре стояла массивная медная ванна, уже наполненная водой. Пар поднимался от неё, насыщая воздух густым цветочным ароматом. До этого момента моё знакомство с гигиеной в этом веке ограничивалось фаянсовым кувшином и тазом.

Погрузившись в горячую воду, я ощутила такое блаженство, что у меня перехватило дыхание. Тепло обволакивало, проникая глубоко в закостеневшие мышцы, растворяя остатки нервной дрожи. Я закрыла глаза, позволяя воде смыть с себя прилипший запах чужих духов, пудры и лжи. Это был крошечный островок безмятежности в океане хаоса.

Но остров не может существовать вечно. Последующие дни вошли в однообразный, убаюкивающий ритм. Пробуждение. Неспешный завтрак в малой столовой, часто в одиночестве. Прогулка по зимнему саду под бдительным присмотром Кати. Обед. Попытка читать в гостиной, где я жадностью проглатывала всё, что могло пролить свет на эпоху: газеты, светские хроники, модные журналы. Ужин. И снова сон.

Иногда этот распорядок нарушался. Как сегодня.

Я сижу с книгой истории этого столетия, но слова расплываются перед глазами. И в комнату входит Киллиан. Он кажется более собранным, чем в ночь нашего разговора в кабинете, но тень усталости по-прежнему лежит на его лице.

— Надеюсь, чтение не слишком утомляет, — произносит он, останавливаясьу камина. Его взгляд скользит по корешку книги в моих руках.

— Нет, это… отвлекает, — отвечаю я, закрывая томик. Он молча смотрит на огонь несколько секунд, и тишина между нами становится тягучей.

— За эти дни… — наконец говорит он непривычно мягко, — ничего не прояснилось? Ни один образ, ни одно чувство? Память… она не возвращается даже обрывками?

В его вопросе нет недоверия. Скорее, что-то похожее на надежду. Или на опасение. Мне кажется, или он боится услышать ответ?

Я медленно качаю головой, глядя на свои руки, сжимающие книгу. Руки Алисии. Что тут вспоминать, всё и так ясно.

— Ничего, Киллиан. Только чувство, что я… не на своём месте. — Стараюсь говорить честно, и он кивает, его лицо становится непроницаемым.

— Я понимаю. Не торопи себя. Иногда забвение — это дар.

Он поворачивается и уходит, оставив меня в смятении. Дар? Забвение о боли Алисии? Или от чего-то другого?

Позже, ближе к вечеру, я сталкиваюсь с Виктором в длинной галерее. Он куда-то спешит, его мундир распахнут, а во всём облике читается напряжение. Увидев меня, он на мгновение замедляет шаг.

— Выглядишь куда живее, чем после нашего танцевального подвига, — бросает он с кривой усмешкой, но глаза остаются серьёзными.

— Благодаря вашим урокам я до сих пор цела, — парирую я, пытаясь поймать его взгляд. — А вы? Кажется, вы постоянно в делах.

— Кто-то должен вертеться, — он пожимает плечами, взгляд скользит по коридору, будто выискивая невидимые угрозы. — Пока одни наслаждаются отдыхом, другим приходится поддерживать хрупкое равновесие. Как твоё… состояние? Никаких новых неожиданных поворотов?

В его тоне проскальзывает та же осторожность, что и у Киллиана. Они оба чего-то ждут? Или боятся?

— Я начинаю привыкать к темноте в собственной голове.