Книга Безумные Альфы, страница 20 – Ленор Роузвуд

А дом — это ловушка.

Чем больше времени я провожу рядом с Призраками, тем труднее мне помнить, почему я не могу принадлежать им.

ВИСКИ

Я вваливаюсь в переговорную, сунув руки глубоко в карманы. Мы уже грёбаную неделю как вернулись, и мы всё так же ни на шаг не приблизились к плану действий — а я, блядь, не создан для бездействия.

У меня ощущение, что я скоро вылезу из собственной шкуры. А ещё хуже то, что Айви бродит по Шато как призрак, преследующий коридоры, а не человек, который вообще здесь живёт. Но её замкнутость ничуть не мешает её сладкому запаху быть до безумия соблазнительным.

Как сочный стейк, который всё время болтается прямо перед носом…

Если бы все стейки пахли мёдом, ванилью и лучшим трахом в моей, мать его, жизни.

После жара Айви я уже не тот что был, это точно. Ничто никогда не сравнится с тем, что я чувствовал, когда метил её. Когда был в ней. И дело не только в самом сексе.

Я по ней, блядь, помешан.

Кроме Айви, остальные уже здесь — мрачные, напряжённые. Тэйн стоит во главе стола, руки скрещены на широкой груди, брови сдвинуты в сосредоточенной хмурости.

— Ну что, — лениво говорю я, плюхаясь в кресло и закидывая ноги на стол, — мы наконец поговорим, что делать с той маленькой бомбой, которую Николай кинул нам под зад?

Взгляд Тэйна тут же на мне — тёмные глаза щурятся.

— У нас нет ни единого доказательства, что он говорил правду, — произносит он, голос низкий, контролируемый. — Только слова оружейного контрабандиста, а для моего отца это херня собачья.

Валек фыркает, откидываясь на спинку стула, губы изогнуты в саркастической ухмылке.

— Да мы вообще не удивимся, если твой отец сам в этом замешан, — говорит он, его акцент тянет каждое слово с презрением. — Ему очевидно плевать на омег.

Удивительно слышать от Валека намёк, будто ему не плевать.

Тэйн медленно прищуривается, но спорить не спешит. Какой в этом смысл? Мы все знаем, что это правда.

Альфа глубоко вдыхает, явно заставляя себя успокоиться. Его рука проходит по волосам, а челюсть всё так же сжата до хруста.

— Я разберусь с отцом. Я уже планирую поездку в столицу, — говорит он, голос хриплый. — Понять, знает ли он что-то, и дальше решим, что делать.

Он обводит нас взглядом, останавливаясь на каждом.

— А пока хочу, чтобы кто-то вышел в поле. Прошерстил один из подпольных рынков, выяснил, есть ли разговоры о похищенных омегах.

Валек выпрямляется,серебряные глаза вспыхивают предвкушением.

— Я поеду, — произносит он. Конечно поедет. Он всегда рад свалить куда подальше. А учитывая, что альтернатива для него была электрический стул, расстрел или виселица — не удивительно. — Я же сказал: мои контакты во Внешних Землях могут пригодиться.

— Один ты точно никуда не поедешь, — рык Тэйна звучит почти как альфа-команда.

— Я поеду с ним, — влезаю я с улыбкой, — я обожаю рынок.

Чума тяжело вздыхает — звук долгий, мученый, едва приглушённый его маской.

— Мне, наверное, тоже стоит поехать, — бурчит он. — Чтобы эти двое идиотов не вляпались в очередную задницу.

Я во всю ширину улыбаюсь Чуме.

— Да ни капли не возражаю, Док. Всегда рад, когда ты едешь с нами.

Чума ощутимо дёргается — плечи подаются вверх, напрягаются. Я почти физически ощущаю, как он сверлит меня ледяным взглядом из-за золотых линз. Но я и виду не подаю о нашем маленьком… недоразумении. Совсем ни к чему, чтобы остальные о нём знали.