Книга Двор Ледяных Сердец, страница 276 – Элис Нокс

Я задохнулась, прижала руку к груди, не в силах оторвать взгляд.

– Это… это ты?

– Да, – ответил он просто. – Для тебя. Только для тебя. В последнюю ночь.

Слёзы жгли глаза, не сдержала, они потекли тихо по щекам.

– Кейлан, это… это невероятно.

– Подожди, – повторил, и голос стал ещё мягче. – Ещё не всё.

Поднял вторую руку, сделал ещё один жест.

И на севере, над горами, вспыхнуло сияние.

Северное сияние.

Зелёное, яркое, живое.

Волны света поднимались от горизонта, танцевали в небе, переливались, меняли оттенки – от изумрудного до мятного, от салатового до бирюзового. Двигались плавно, грациозно, как ткань на ветру, как танец древних духов, поющих беззвучную песню.

Сияние смешивалось со звездопадом, создавало невероятную картину – звёзды падали сквозь зелёные волны, оставляли серебристые следы, переплетавшиеся с сиянием, создававшие узоры, что не повторялись, исчезалии рождались снова.

Это было… за гранью слов.

Прекрасно. Волшебно. Невозможно.

Я стояла, смотрела, плакала тихо, не в силах вымолвить ни слова.

Морфрост стоял молча, не касаясь, просто рядом. Дарил мне это. Последний подарок. Последнее прощание.

– Спасибо, – прошептала наконец хрипло. – Спасибо за это. За сегодня. За всё.

Повернул голову, посмотрел на меня. В глазах блестело что-то влажное.

– Тебе не за что благодарить, – ответил тихо. – Это я должен благодарить тебя. За то, что ты вернула меня к жизни. За то, что напомнила, как чувствовать. Как быть счастливым. Хотя бы на один день.

Сделал шаг ближе, взял мою руку – осторожно, бережно.

– Пора, – произнёс, и голос дрожал. – Проводить тебя. Последний раз.

***

Мы шли молча. Его рука держала мою – крепко, но он не смотрел, взгляд устремлён вперёд.

Лунный свет скользил по дорожкам, превращая сад в серебристо-синюю картину. Где-то вдали пел соловей – протяжно, печально.

– Кейлан, – начала я тихо. – Рован… Король Осени сказал мне что-то странное. Что метки – это почти как… как ты сделал меня королевой. Но я не понимаю. Всю неделю меня пугали, что метки сводят с ума, превращают в марионеток. А он смотрел на меня будто на… невесту.

Он напрягся, не останавливаясь.

– Рован всегда видел больше, чем следовало, – произнёс тихо.

– Объясни мне. Пожалуйста.

Кейлан выдохнул долго, плечи опустились.

– Метки… они разные. Зависит от того, кто их носит и как они поставлены.

Пауза.

– Когда фейри ставит метки на смертного насильственно – во время охоты, из жестокости, для контроля – они становятся проклятием. Магия слишком сильна, слишком чужда человеческой природе. Разум ломается, душа разрывается. Жертва становится тенью, марионеткой, блуждающей вечно.

Голос стал мягче.

– Но когда фейри ставит метки на избранницу… на ту, кого выбрал, кого… – замялся, – кого хочет связать с собой навсегда… это другое. Это знак. Помолвка, если хочешь. Обещание. У нас нет колец, нет обрядов, как у людей. У нас – метки.

Остановился, наконец посмотрел на меня.

– Избранницы фейри носят их с гордостью. Это показывает их статус, силу связи, право стоять рядом с королём. Для них метки – благословение, не проклятие.

В глазах мелькнуло что-то болезненное.

– Но я ставил тебе метки силой. Во время охоты. Без твоего согласия. Они должны были сломать тебя. Превратитьв тень.

Голос стал тише, почти шёпотом.

– Но ты… ты выдержала. Не сломалась. Не потеряла себя. Твоя душа приняла их не как проклятие, а как… как если бы ты была избранницей. Как если бы хотела их.