Онлайн книга «Я не боюсь»
|
– Потому что хочу спать с вами. В вашей кровати. Все вместе. Если мы прижмемся друг к другу, то уместимся. – А что подумает Серджо, когда узнает, что ты не хочешь спать с ним в комнате? – Мне все равно, что он подумает. – Но так себя с гостями не ведут. Представь себе, что ты приехал к кому-то в гости, а он отказывается спать с тобой в одной комнате. Что бы ты подумал? – Ничего бы не подумал. Я просто хотел бы, чтобы вся комната была для меня. Как в гостинице. Он усмехнулся и щелчком запустил окурок на дорогу. Я спросил его: – Серджо твой начальник? Поэтому он должен жить у нас? Он удивленно посмотрел на меня: – С чего ты взял, что он мой начальник? – Потому что он всеми командует. – Ничем он не командует. Он просто мой друг. Это неправда. Старик не был ему другом, он был его начальником. Я знал это. – Папа, а где спишь ты, когда ездишь на Север? – Почему ты это спрашиваешь? – Просто так. В гостинице или там, где придется, иногда в кабине грузовика. – А по ночам на Севере что-нибудь случается? Он посмотрел на меня, вздохнул и спросил: – В чем дело? Ты что, не доволен, что я вернулся? – Доволен. – Ну-ка, скажи мне правду. – Правда, доволен. – Обними-ка меня. Покрепче. Давай, Микеле, давай. Покажи отцу, какой ты сильный. Я обнял его изо всех сил и заплакал. Слезы текли по моим щекам, и у меня перехватило горло. – Ты что, плачешь? Я сглотнул: – Нет, не плачу. Он вытащил из кармана мятый платок: – Ну-ка, вытри слезы. А то кто-нибудь увидит, что ты как девчонка. Микеле, в эти дни у меня много дел, и поэтому прошу тебя слушаться. Твоя мама устала. Не доставай ее своими капризами. Если ты будешь вести себя хорошо, то, как только я закончу, возьму тебя к морю. Покатаемся на водном велосипеде. Я задохнулся: – А что это? – Это лодка, у которой вместо весел педали, как у велосипеда. Я вытер слезы. – На нем можно доехать прямо до Африки? – Если хорошо покрутить педали, то и до Африки. – Я хочу уехать совсем из Акуа Траверсе. – Почему? Тебе здесь больше не нравится? Я вернул ему платок. – Давай переедем на Север. – Почему ты хочешь уехать отсюда? – Не знаю… Мне не хочется больше оставаться здесь. Он посмотрел вдаль. – Мы уедем. Я сорвал еще одну веточку розмарина. У него был замечательный запах. – Ты когда-нибудь слышал о медвежатах-полоскунах? Он поднял брови: – О медвежатах-полоскунах? – Да. – Нет. А кто это? – Какие-то медведи, которые стирают тряпки… Но, может, их и не существует. Папа поднялся на ноги и размял спину. – А-а-а! Пойду в дом, надо поговорить с Серджо. Иди побегай немного, скоро обед. – Он открыл дверь, но остановился на пороге: – Мама приготовила лапшу. Когда придешь, попроси у нее прощения. В это мгновение появился Феличе. Он остановил свой 127-й, подняв облако пыли, и выскочил из машины, словно за ним гнался пчелиный рой. – Феличе! – закричал отец. – Ну-ка, быстро сюда! Феличе кивнул, а когда проходил мимо меня, шлепнул по макушке и спросил: – Как дела, придурок? Раз Феличе здесь, там – никого. Ведро с дерьмом было полным. Кастрюля с водой – пустой. Филиппо сидел, закутав голову покрывалом. Он даже не заметил, что я спустился в яму. Мне показалась, что его щиколотка выглядит хуже: она распухла и стала фиолетовой. Мухи так и липли к ней. Я подошел. – Эй! Никакой реакции. – Эй! Ты меня слышишь? Я подошел еще ближе: – Слышишь меня? Он выдохнул: – Слышу. Значит, папа не отрезал ему уши. – Тебя ведь зовут Филиппо, правильно? – Да. Путь был открыт. – Я пришел сказать тебе очень важную вещь. В общем… Твоя мама сказала, что любит тебя. И что ей без тебя плохо. Это она вчера сказала, по телевизору. В теленовостях. Она сказала, что бы ты не беспокоился… И что ей нужны не твои уши, а весь ты. Он молчал. – Ты слышал, что я сказал? Молчание. Я повторил: – Твоя мама сказала, что любит тебя. И что ей тебя не хватает. Это она сказала по телевизору. Сказала, что ты не должен беспокоиться… И что ей нужны не твои уши, а… – Моя мама умерла. – Как умерла? Он ответил из-под покрывала: – Моя мама умерла. – Ты что говоришь-то? Она жива. Я ее видел, в телевизоре… – Нет. Она умерла. Я прижал руку к сердцу: – Клянусь головой моей сестры Марии, что она жива. Я видел ее вчера вечером в телевизоре. Она жива. У нее белые волосы. Худая. Немножко старая… Но красивая. Она сидела в высоком кресле. Коричневом. Большом. Как у королей. А сзади была картина с кораблем. Правильно или нет? – Да. Картина с кораблем… – Он говорил тихим голосом, слова заглушались тканью покрывала. – И у тебя есть электрический паровозик. С трубой. Я видел его. – Его больше нет. Он сломался. Няня выбросила его. – Няня? А кто такая няня? Лилиана. Она тоже умерла. И Пеппино умер. И папа умер. И бабушка Ариана умерла. И мой братик умер. Все умерли. Все умерли и живут в ямах, как эта. И я в яме. Мир – это место, полное ям, в которых живут умершие. И луна тоже вся в ямах, в которых другие умершие. – Неправда. – Я положил руку ему на спину. – С луной все в порядке. И твоя мама не умерла. Я ее вчера видел. Ты должен слушать меня. Он помолчал немного, потом спросил: – Тогда почему она не приходит сюда? Я покачал головой: – Не знаю. – Почему не приходит забрать меня? – Я не знаю. – А почему я нахожусь здесь? |