Книга Синий мопс счастья, страница 44 – Дарья Донцова

– Видишь палатки, – указал бомж на кучу изогнутых железных конструкций, горой лежавших у здания метро, – сейчас за ними приедут на «Газели» и увезут до завтра. Все по домам разбежались, а я на службе еще. Только Мирза жадный до ужаса. Мне две копейки платит, девкам-молдаванкам, что тут торгуют, тоже ерунду отстегивает.

– Постой-ка, – я навострила уши, – ты знаешь продавщиц?

– Конечно, сказал же, работаю с ними.

– Марийку не видел?

– Кого?

– Девушку, молодую, красивую, черноглазую, черноволосую…

– Они почти все такие, – пожал плечами мужик, – я их Таньками зову, так легче. Денег дашь?

– Хочешь сто рублей?

– Кто ж откажется.

– Познакомь меня с хозяином, с Мирзой.

– Завтра приходи, к восьми утра.

– Мне сегодня надо.

– И где его тебе найду?

Я развела руками.

– Денежки просто так никто не платит, хочешь сотню, старайся.

Попрошайка начал ощупывать лицо грязными пальцами, покрытыми болячками.

– Ладно, – наконец произнес он, – давай лавэ.

– За что? – не дрогнула я.

– Видишь, блочная башня стоит, ну та, где внизу булочная?

– Я хорошо знаю этот дом.

– Второй этаж, квартира слева, самая последняя, дверь рыжей кожей обита, – зачастил мужик, – ступай туда, позвони. Там бабка живет, Фаиной звать. Давай стольник за адрес.

– Послушай, – засмеялась я, – не считай меня полной дурой. Я рассчитывала получить за сто рублей координаты Мирзы, твоего хозяина, а ты мне про какую-то Фаину наплел. Оно, конечно, интересно, только к чему мне адрес бабки?

– У Фаины Таньки живут, – объяснил бомж, – она им койки сдает, а к одной из Танек Мирза ходит. Дома-то у него жена и две дочки, вот он и веселится на стороне. Скумекала? Гони монету.

Я протянула ему стольник.

– Эй, Пашка, – донеслось с проспекта, – хорош сачковать, тащи сюда палатки.

Маргинал мгновенно спрятал деньги, схватил кучу изогнутых палок и поволок их к остановившейся на проспекте «Газели». А я, дрожа от холода, поспешила к белой блочной башне.

В этот дом я хожу почти ежедневно. На первом этаже здесь располагается очень хорошая булочная, торгующая настоящими, заводскими батонами. В тонарах по соседству вам предложат мягкие и совершенно безвкусные булки. Но в самом здании, где обитают жильцы, я не бывала ни разу.

Подъезд выглядел запущенным, и пахло в нем соответствующе. Башня расположена рядом с метро, и толпа, текущая мимо, использует парадное вместо туалета. За все надо платить. Если вы обитаете в двух шагах от подземки, то готовьтесь к тому, что придется выгонять с лестницы бомжей, пригревшихся около батареи, и вполне приличных людей, которым приспичило освободить мочевой пузырь. Впрочем, сейчас большинство дверей в подъездах сделано из железа, и их украшает домофон или кодовый замок. Но дверь в нужную мне башню была открыта.

Сначала я по привычке сунулась в лифт, но тут же выскочила обратно. «Аромат» в кабине был еще хуже, чем на лестнице.

Решив, что легко одолею второй этаж, я пошла по лестнице пешком. Бомж не обманул, дверь, покрытая местами рваной кожей рыжего цвета, нашлась именно там, где он сказал.

Не успела я позвонить, как створка распахнулась, на пороге появилась толстая старуха, одетая в байковый халат и замотанная в остатки пухового платка. При виде меня лицо бабки отразило горькое разочарование, очевидно, она ждала совсем другого человека.

– И что надо? – визгливо спросила бабуля.

Вырвавшийся из туши писк мог удивить кого угодно, но не меня. Проучившись несколько лет в консерватории, я сделала удивительный вывод: тембр и тональность голоса никак не зависят от телосложения владельца. Встречались в наших аудиториях здоровенные парни, смахивающие на племенных быков, певшие таким фальцетом, что кастрат Фаринелли умер бы от зависти, а самым густым, шаляпинским басом обладала Неля Краскина, полутораметровая брюнеточка, покупавшая себе платья в «Детском мире».

– Зачем пришла? – пищала бабка. – Ночь на дворе, добрые люди в такое время по дворам не ходют.

– Позовите Таню, пожалуйста.

– Кого?

– У вас живут девушки-молдаванки?

– Твое какое дело? – Бабушка подперла бока кулаками. – Квартира в моей личной собственности, что хочу, то и ворочу. Ясно?

– Не волнуйтесь, пожалуйста. – Я изо всех сил старалась сохранить улыбку на лице. – Мне все равно, сколько народу ютится в ваших апартаментах. Я ищу девушек-торговок, потеряла…

Бабка внезапно захлопнула дверь. Я осталась на лестнице, так и не договорив фразы. Хотела сказать: «…Потеряла свою родственницу, Марийку, вроде она здесь жила», но гадкая старушонка не пожелала иметь со мной дела.

Рука вновь потянулась к звонку. Ладно, Фаина, не хочешь по-хорошему, будет по-плохому, я не хотела пугать пожилую женщину и не стала совать ей в нос удостоверение сотрудника МВД. Но сейчас именно так и поступлю, небось с майором милиции грымза поведет себя по-другому.

Но не успела я ткнуть пальцем в кнопку, как дверь распахнулась, теперь на пороге стояла худенькая, маленькая, почти бестелесная девушка.

– Пятьсот рублей, – сурово заявила она.

– За что? – изумилась я.

– Вы за паспортом пришли? – прищурилась девица.

Я не знала, как следует ответить на заданный вопрос, и замямлила:

– Ну… да… конечно, мне Таня нужна.

– Таня уехала, – шмыгнула носом девчонка, – домой отправилась, неделя уже прошла, мы тут по вахтенному методу работаем, приедем на полгода и назад, дети у всех брошенные. Денег подзаработаем и к ребятам, кончатся баксы, снова к вам торговать. Укатила Танька, паспорт мне оставила, сказала: «Если растеряха явится, отдай, да не продешеви». Хочешь документ – отстегивай полтыщи. Вы, москвичи, богатые, сотен не считаете. Ну, смотри, твой ведь!

Ловким движением она выудила из кармана бордовую книжечку и стала размахивать ею перед моим лицом.

– Скажите, тут все продавщицы новые? – поинтересовалась я.

– Кто десять дней назад приехал, кто месяц уже торгует, – сказала девчонка.