Книга Синий мопс счастья, страница 46 – Дарья Донцова

Бившая из крана теплая вода внезапно показалась мне ледяной. В свое время я носила на пальце обручальное кольцо, только меньше всего мне хочется сейчас вспоминать про человека по имени Михаил Громов. Нет, в то время, когда мы считались супругами, он был безупречно заботлив, вежлив, внимателен, покупал мне пирожные, делал мелкие подарки, лечил от многочисленных болячек. Я чувствовала себя просто сволочью: муж без устали хлопочет вокруг жены, а ту передергивает при виде любящего супруга. Я изо всех сил пыталась полюбить Михаила и делала это ради мамы, которая, сосватав меня с Громовым, посчитала свою миссию на земле выполненной и умерла. Я казалась себе неблагодарной дрянью и была абсолютно уверена: Михаил меня любит и печется о нашем благополучии. Впрочем, вспоминать сейчас все детали своей «долампиной» жизни мне крайне неприятно.

Скажу лишь, что прозрение было горьким [9]. Михаил осужден, мы развелись и потеряли друг друга из вида. Где Громов – я понятия не имею и, честно говоря, знать не хочу. Естественно, Катя в курсе моих неприятностей. И вот что интересно, ее бывший муж, Игорь, уже после их развода влип в криминальную историю и сейчас коротает время в бараке на зоне. Так что у нас с Катей не только одна фамилия и отчество, но и одинаковая женская карма. Шутница-судьба столкнула вместе двух женщин, отцов которых звали Андреями Романовыми. Хотя, если вдуматься, эти имя и фамилия вовсе даже не редкие. Кстати, Юра прав, мы слегка похожи внешне, но намного более важно иное: у нас с Катюней одна реакция на внешние раздражители, мы, если вас не покоробит пафосное высказывание, смотрим на окружающий мир одними глазами, и это делает нас, по крови чужих, ближе родных сестер. Впрочем, есть у нас и принципиальное различие. Я предпочитаю не вспоминать Михаила. Никогда. И на вопрос: «Были ли замужем?» – недрогнувшим голосом отвечаю: «Нет». Катюша же совершенно спокойно сообщает: «Да, дважды, может, мне в третий раз повезет».

– Вы замуж-то выходили? – повторил вопрос Юра.

– Я нет, а Катя да, два раза.

– И где теперь ее мужья?

– Понятия не имею. Один вроде эмигрировал из России, а второй сидит, за что, точно не скажу. С какой стати ты нашими анкетами заинтересовался?

– Ну, – промямлил Юра, – из чистого любопытства.

Я внезапно вспомнила покрасневшую Катю и мигом сообразила: вот оно что! Юра понравился моей подруге, а она ему. Почему бы и нет? Катюша еще молода, может, ей и впрямь повезет в третий раз. Юра не кажется противным, похоже, он человек внимательный, выгнал от нас тараканов, убрал квартиру, сейчас собрался за СВЧ-печкой. А что? Кирюшка, Сережка и Лиза вполне взрослые, квартира у нас большая. Наверное, на моем лице отразились эти мысли, потому что Юра вдруг произнес:

– Оно, может, и смешно звучит, только мне десять лет назад гадалка напророчила, схватила на улице за руку и выдала: «Счастье найдешь через катастрофу, на улице, машина тебя сшибет, а за рулем судьба твоя будет сидеть». Так почти и вышло.

– Почему почти?

– Ну «Жигулями»-то ты управляла, – улыбнулся Юра, – а нравится мне Катя.

Пришлось признаваться:

– Я просто рядом сидела.

Юра расцвел в улыбке:

– Значит, сбылось предсказание. Слышь, Лампа, ты не против, если я за твоей сестрой поухаживаю?

– Попробуй, – улыбнулась я, но продолжить фразу не успела.

– Лампуся, – донесся из коридора голос Катюши, – пойди-ка сюда.

Юра схватил меня горячей рукой.

– Пожалуйста, не выдавай меня. Я ужасно влюбился, прямо как школьник.

– Разве это стыдно? – удивилась я, но потом увидела умоляющие глаза Юры и кивнула: – Не волнуйся, я никогда не разбалтываю чужие секреты.

– Ну спасибо, – зашептал Юра.

– Имей в виду, – шепнула я в ответ, – обидишь Катюню, мало тебе не покажется.

Потом быстро вытерла лицо полотенцем и вышла в прихожую.

– Машина опять не заводится! – горестно воскликнула Катя.

– Возьми мою.

– А ты как?

– Ерунда, прокачусь на метро. Вам же за печкой ехать.

Катюша сняла с крючка ключи.

– Спасибо.

– Нема за що, – улыбнулась я, – все равно мои «Жигули» бывшие твои, пользуйся на здоровье. Кстати, как там наши дети, Лиза и Кирюшка?

– Все в порядке, – ответила Катя, и они с Юрой удалились.

Петр Лыков оказался лысым мужиком лет сорока. Взяв снимки, сделанные Ириной Петровной, он хмыкнул:

– Да уж!

– Все так плохо? – испугалась я.

– Кто вас направил к Ирине?

– Видите ли, я зашла в аптеку купить лекарство, фармацевт посоветовала сделать томограмму и отвела меня к доктору.

– Куда? В какую больницу? – настаивал Лыков.

– Так в соседнюю дверь.

– Аптека находится при каком-то лечебном учреждении?

– Нет, просто на первом этаже дома.

– С ума сойти! Кто бы мог подумать! Просто обалдеть!

– Мое состояние настолько плохо?

– У вас большая проблема с головой! – рявкнул Лыков.

– Знаю, – грустно ответила я, – из этой томограммы ясно, что я олигофрен с отсутствующим центром речи.

Петр на секунду замер, потом уронил голову на стол, прямо на снимки, и разразился серией коротких звуков. Я попятилась, врач то ли лаял, то ли квакал. Может, лучше уйти? Или доктору самому требуется медицинская помощь?

– Вам плохо? – осторожно осведомилась я.

Петр поднял голову.

– Давно так не смеялся, последний раз это было лет пять назад, когда явился больной, которому экстрасенс пообещал косые мышцы живота прямыми сделать. [10]

Лично мне данное заявление совсем не показалось веселым, по-моему, если в организме что-то перекосилось, это следует выпрямить.