Онлайн книга «Компромисс»
|
Эви гладила мою руку и шептала с акцентом волнующие непристойности. Белла Константиновна выглядела строго. Она повела нас широкими райкомовскими коридорами. С ней то и дело здоровались. На первом этаже возвышался бронзовый Ленин. На втором — тоже бронзовый Ленин, поменьше. На третьем — Карл Маркс с похоронным венком бороды. — Интересно, кто на четвертом дежурит? — спросил, ухмыляясь, Жбанков. Там снова оказался Ленин, но уже из гипса… — Подождите минутку, — сказала Белла Константиновна. Мы сели. Жбанков погрузился в глубокое кресло. Ноги его в изношенных скороходовских ботинках достигали центра приемной залы. Эви несколько умерила свой пыл. Уж чересчур ее призывы шли вразрез с материалами наглядной агитации. Белла приоткрыла дверь: — Заходите. Лийвак говорил по телефону. Свободная рука его призывно и ободряюще жестикулировала. Наконец он повесил трубку. — Отдохнули? — Лично я — да, — веско сказал Жбанков. — У меня открылось второе дыхание… — Вот и отлично. Поедете на ферму. — Это еще зачем?! — воскликнул Жбанков. — Ах, да… — Вот данные относительно Линды Пейпс… Трудовые показатели… Краткая биография… Свидетельства о поощрениях… Где ваши командировочные? Штампы поставите внизу… Теперь, если вечер свободный, можно куда-то пойти… Драмтеатр, правда, на эстонском языке, Сад отдыха… В «Интуристе» бар до часу ночи… Белла Константиновна, организуйте товарищам маленькую экскурсию… — Можно откровенно? — Жбанков поднял руку. — Прошу вас, — кивнул Лийвак. — Здесь же все свои. — Ну, разумеется. — Так уж я начистоту, по-флотски? — Слушаю. Жбанков шагнул вперед, конспиративно понизил голос: — Вот бы на кир перевести! — То есть? — не понял Лийвак. — Вот бы, говорю, на кир перевести! Лийвак растерянно поглядел на меня. Я потянул Жбанкова за рукав. Тот шагнул в сторону и продолжал: — В смысле — энное количество водяры заместо драмтеатра! Я, конечно, дико извиняюсь… Изумленный Лийвак повернулся к Белле. Белла Константиновна резко отчеканила: — Товарищ Жбанков и товарищ Довлатов обеспечены всем необходимым. — Очень много вина, — простодушно добавила Эви. — Что значит — много?! — возразил Жбанков. — Много — понятие относительное. — Белла Константиновна, позаботьтесь, — распорядился секретарь. — Вот это — по-флотски, — обрадовался Жбанков, — это — по-нашему! Я решил вмешаться. — Все ясно, — говорю, — данные у меня. Товарищ Жбанков сделает фотографии. Материал будет готов к десяти часам утра. — Учтите, письмо должно быть личным… Я кивнул. — Но при этом его будет читать вся страна. Я снова кивнул. — Это должен быть рапорт… Я кивнул в третий раз. — Но рапорт самому близкому человеку… Еще один кивок. Лийвак стоял рядом, я боялся обдать его винными парами. Кажется, все-таки обдал… — И не увлекайтесь, товарищи, — попросил он, — не увлекайтесь. Дело очень серьезное. Так что в меру… — Хотите, я вас с Довлатовым запечатлею? — неожиданно предложил Жбанков. — Мужики вы оба колоритные… — Если можно, в следующий раз, — нетерпеливо отозвался Лийвак, — мы же завтра увидимся. — Ладно, — согласился Жбанков, — тогда я вас запечатлею в более приличной обстановке… Лийвак промолчал… …Внизу нас ждала машина с утренним шофером. — На ферму заедем, и все, — сказала Белла. — Далеко это? — спрашиваю. — Минут десять, — ответил шофер, — тут все близко. — Хорошо бы по дороге врезку сделать, — шепнул Жбанков, — горючее на исходе. И затем, обращаясь к водителю: — Шеф, тормозни возле первого гастронома. Да смотри не продай! — Мне-то какое дело, — обиделся шофер, — я сам вчера того. — Так, может, за компанию? — Я на работе… У меня дома приготовлено… — Ладно. Дело хозяйское. Емкость у тебя найдется? — А как же?! Машина остановилась возле сельмага. У прилавка толпился народ. Жбанков, вытянув кулак с шестью рублями, энергично прокладывал себе дорогу. — На самолет опаздываю, мужики… Такси, понимаешь, ждет… Ребенок болен… Жена, сука, рожает… Через минуту он выплыл с двумя бутылками кагора. Водитель протянул ему мутный стакан. — Ну, за все о'кей! — Наливай, — говорю, — и мне. Чего уж там! — А кто будет фотографировать? — спросила Эви. — Мишка все сделает. Работник он хороший. И действительно, работал Жбанков превосходно. Сколько бы ни выпил. Хотя аппаратура у него была самая примитивная. Фотокорам раздали японские камеры, стоимостью чуть ли не пять тысяч. Жбанкову японской камеры не досталось. «Все равно пропьет», — заявил редактор. Жбанков фотографировал аппаратом «Смена» за девять рублей. Носил его в кармане, футляр был потерян. Проявитель использовал неделями. В нем плавали окурки, фотографии же выходили четкие, непринужденные, по-газетному контрастные. Видно, было у него какое-то особое дарование… Наконец мы подъехали к зданию дирекции, увешанному бесчисленными стендами. Над воротами алел транспарант: «Кость — ценное промышленное сырье!» У крыльца толпилось несколько человек. Водитель что-то спросил по-эстонски. Нам показали дорогу… Коровник представлял собой довольно унылое низкое здание. Над входом горела пыльная лампочка, освещая загаженные ступени. Белла Константиновна, Жбанков и я вышли из машины. Водитель курил. Эви дремала на заднем сиденье. Неожиданно появился хромой человек с кожаной офицерской сумкой. — Главный агроном Савкин, — назвался он, — проходите. Мы вошли. За дощатыми перегородками топтались коровы. Позвякивали колокольчики, раздавались тягостные вздохи и уютный шорох сена. Вялые животные томно оглядывали нас. … Есть что-то жалкое в корове, приниженное и отталкивающее. В ее покорной безотказности, обжорстве и равнодушии. Хотя, казалось бы, и габариты, и рога… Обыкновенная курица и та выглядит более независимо. А эта — чемодан, набитый говядиной и отрубями… Впрочем, я их совсем не знаю… |