Онлайн книга «После любви»
|
Неблагодарная стерва. Угрызения проходят сразу же, как только я спускаюсь вниз, к стойке. Девушка-портье больше не говорит по телефону, она возится с бейджем, который никак не хочет держаться на фирменной темно-красной жилетке. Natasha – написано на бейдже. Наташа – должны называть ее французы. С характерным ударением на последнем слоге: Наташа Сент-Пьер, Наташа Ричардсон – явления того же порядка. Отдав Natasha звезду шерифа, я (неожиданно для себя) спрашиваю: – Здесь есть куда пойти развлечься? Подобную фразу произнес в свое время Фрэнки. – Таких мест полно, – отвечает девушка абсолютно в моем духе. – Вы посоветуете самое убойное? В моих устах это звучит как splendide, что не совсем точно отражает суть притязаний. К тому же последнее посещение подобного рода заведений закончилось для меня весьма плачевно. – Что же тут советовать? – Наташа пожимает плечами. – Открывайте любую дверь – и вы на месте. Это – Париж. «Это Париж» – вот фраза, которая все объясняет. А ты-то , ты – каким образом очутилась в Париже да еще заполучила страшно дефицитное место портье?.. Несколько секунд я пристально рассматриваю девушку: ничего особенно выдающегося, на подиумы таких не берут, в телезвезды – тоже, в секретарши к крупным боссам – jamais [30] , в секретарши к мелким боссам – как карта ляжет, в няни к годовалым младенцам – слишком уж они мечтательны, слишком погружены в ожидание большой любви, от этого бесплодного ожидания их губы зарастают ряской, их волосы блекнут, а глаза – теряют цвет. Если убрать родинку со щеки, снять очки и слегка подправить линию подбородка – девушка станет пугающе похожей на меня. Хотелось бы еще взглянуть на владельца отеля. Оставайся я Сашей Вяземской, я бы обязательно заговорила с девушкой-портье по-русски, но в заднем кармане моих джинсов лежит паспорт, в котором черным по белому написано: Мерседес Гарсия Торрес. Поэтому я спускаю солнцезащитные очки со лба на переносицу и машу девушке рукой на прощание. – Хорошей прогулки! – улыбается вежливая Наташа. * * * …Первый Librairie [31] обнаруживается в нескольких кварталах от отеля, а до этого были еще бистро, станция подземки, «Макдоналдс», ресторанчик с итальянским названием, несколько магазинов, маленькая картинная галерея и указатель к выставочному залу «Монпарнас»; зачем мне понадобился книжный, я и сама не в состоянии объяснить. Ах, да! мне нужно разжиться картой города или хотя бы путеводителем. Но стоит мне оказаться внутри, в небольшом сумеречном зальчике, как желание купить карту исчезает само собой. Я не нуждаюсь в карте, как не нуждаюсь в этом городе, лишь обстоятельства заставили меня приехать сюда. Не будь их, я бы не стояла сейчас у огромного стенда с путеводителями; их масса – от карманных до академических, от черно-белых дотисненных золотом, Хемингуэй о Париже, Генри Миллер о Париже, борцы сумо о Париже и (прости господи!) Сара Джессика Паркер о Париже; Париж в творчестве Пикассо, Париж глазами китайцев, Париж глазами индейцев навахо, Париж глазами aux voleurs [32] , Париж глазами бойцовых собак, Париж глазами рыбы-клоуна, Париж глазами бюстгальтеров на косточках. Не хватает только компетентного мнения о Париже Будды, Шивы, Иисуса Христа и двойной звезды из туманности G-33. – Вам нужен путеводитель по Парижу? – спрашивает у меня продавец, субтильный старикашка с воинственной бородой Фиделя Кастро. – Нет. Но если у вас есть путеводитель по Марокко… Я бы с удовольствием его купила. Старик шарит глазами по Хемингуэю, Саре Джессике Паркер и индейцам навахо, заглядывает в потаенные уголки бюстгальтеров на косточках – напрасный труд, путеводителя по Марокко на этом самодовольном парижском алтаре не сыскать. – К сожалению, мадемуазель… – Может быть, имеется в наличии книга «Из Африки»? – Мы не торгуем изданиями из Африки. – «Из Африки» – так называется сама книга. Автор – Карен Бликсен. – Вряд ли я смогу вам помочь… Жрец путеводителей расстроен, я торжествую и уже готова покинуть так и не оправдавший моих ожиданий Librairie, когда мой взгляд натыкается на кое-что, заслуживающее внимания. «В мире китов и дельфинов». Блекло-синяя обложка, черный силуэт дельфина, выпрыгивающего из воды, – что делает эта довольно специфическая книга в краеведческом борделе – неясно; по книгу с таким названием привез в Эс-Суэйру покойный Фрэнки. И вот – стоило мне оказаться в Париже и зайти в первый попавшийся книжный, как я тут же наткнулась на ее аналог. Можно ли считать это знаком? Может – да, может – нет. – Вот та книга. – Я тычу пальцем в дельфина. – Она тоже о Париже? – Сомневаюсь. Карманный Фидель морщится, он раскусил меня и мою странную неприязнь к Парижу; если бы не возможность подзаработать – он бы давно указал мне на дверь. – Разве киты к вам не заплывают? – Нет. – И дельфины еще не составили представления о вашем чудесном городе? – О-о, мадемуазель, должно быть, шутит. – Нисколько не шучу. – У вас что-то случилось? Начинается. Сначала добрый старичок проявит живейший интерес к моей судьбе и моим возможным неприятностям, связанным с мужчиной: все женские неприятности связаны, с мужчинами – так наивно полагают сами мужчины, от прыщавых подростков до стариков с болезнью Альцгеймера в анамнезе. Дружеское участие – я уже проходила это с дядюшкой Исой, и моя откровенность вылезла боком. Ничего подобного я больше не допущу. – Так у вас что-то случилось? – продолжает настаивать старик. – У меня все прекрасно. Накось, выкуси, как сказали бы мои питерские друзья. – И правильно. В Париже нельзя грустить… Я здесь меньше четырех часов и уже успела получить по физиономии универсальной, все объясняющей фразой: «Это Париж», теперь добавилась фраза более прикладная: «В Париже нельзя грустить». – Чего еще нельзя делать в Париже? По всем законам жанра старикашка должен отослать меня к стенду с бойцовым псом по кличке Хемингуэй и рыбой-клоуном по кличке Сара Джессика Паркер. – Покупать путеводители по городу. – Старик оказывается намного забавнее, чем я предполагала. – А карту? |