Онлайн книга «Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Часть 2»
|
– А! Вы изволили совершить славный подвиг в Англии, – сказал Кольбер и слегка поклонился. – А! Вы изволили спороть серебряные галуны с мундиров швейцарцев, – сказал гасконец. – Похвальная экономия! – И низко поклонился. Интендант думал смутить мушкетера; но мушкетер прострелил его навылет. – Господин д’Артаньян, – сказал король, не заметивший всех этих оттенков, которые Мазарини тотчас бы уловил, – речь идет о людях, которые обокрали меня. Я велел арестовать их и теперь выношу им смертный приговор. – О! – воскликнул д’Артаньян, вздрогнув. – Вы хотите сказать… – Нет, ваше величество, это меня не касается. Король хотел уже подписать бумагу. – Ваше величество, – начал Кольбер вполголоса, – предупреждаю, что если пример и надо показать, то исполнение приговора может натолкнуться на препятствия. – Что такое? – Не забывайте, – спокойно сказал Кольбер, – что тронуть этих людей – значит тронуть суперинтендантство. Оба негодяя, оба преступника, о которых идет речь, – близкие друзья одного видного лица, и в день их казни, которую, впрочем, можно устроить в тюрьме, могут возникнуть беспорядки. Людовик покраснел и повернулся к д’Артаньяну, который покусывал усы, презрительно улыбаясь. Людовик XIV схватил перо и подписал обе бумаги, принесенные Кольбером, с такой поспешностью, что рука у него задрожала. Потом он пристально взглянул на Кольбера и сказал ему: – Господин Кольбер, когда будете докладывать мне о делах, избегайте по возможности слова «препятствия». Что же касается слова «невозможно» – не произносите его никогда. Кольбер поклонился, досадуя, что получил такой урок при мушкетере. Он хотел уже выйти, но, желая загладить свою ошибку, прибавил: – Я забыл доложить вашему величеству, что конфискованные суммы простираются до пяти миллионов ливров. «Мило!» – подумал д’Артаньян. – А сколько всего у меня в казне? – спросил король. – Восемнадцать миллионов ливров, ваше величество, – отвечал Кольбер с поклоном. – Черт возьми! – прошептал д’Артаньян. – Бесподобно! – Господин Кольбер, – сказал король, – пройдите по той галерее, где ждет господин Лион, скажите ему, чтоб он принес бумаги, которые он приготовил… по моему приказанию. – Сейчас, государь. Я не нужен вашему величеству сегодня вечером? – Нет, прощайте. Кольбер вышел. – Вернемся к нашему разговору, господин д’Артаньян, – сказал король, как будто ничего не случилось. – Вы видите, что в денежных делах произошла значительная перемена. – Да, нуль превратился в восемнадцать, – весело отвечал мушкетер. – Ах, вот что нужно было вашему величеству в то время, когда король Карл Второй приезжал в Блуа! Теперь не было бы ссоры между двумя государствами. А ссора эта – еще один камень преткновения для вашего величества. – Вы несправедливы, – возразил король. – Если бы судьба позволила мне в то время дать миллион брату моему Карлу, то вы не вышли бы в отставку и, значит, не нажили бы себе состояния… как вы сами говорили. Но, кроме этого счастливого обстоятельства, есть еще и другое, после которого моя ссора с Великобританией не должна смущать вас. Камердинер прервал речь короля, доложив о господине Лионе. – Войдите, – пригласил король. – Вы аккуратны, это очень хорошо. Посмотрим, какое письмо написали вы брату моему Карлу Второму. Д’Артаньян весь превратился в слух. – Подождите еще минуту, – непринужденно сказал Людовик XIV гасконцу, – я должен послать в Лондон согласие на брак моего брата с сестрой английского короля, Генриеттой Стюарт. «Он, кажется, разбил меня по всем пунктам, – прошептал д’Артаньян, пока король подписывал письмо и отпускал Лиона. – Но признаюсь, чем основательней меня разобьют, тем больше удовольствия мне это доставит». Король следил взглядом за Лионом, пока тот не запер за собой дверь; он даже сделал три шага за министром. Затем остановился и повернулся к мушкетеру: – Теперь покончим с нашим делом. В Блуа вы говорили мне, что вы небогаты. – Теперь я богат. – Да, но это меня не касается. У вас свои деньги, а не мои; мне нужно другое. – Я не совсем понимаю, ваше величество. – Не скупитесь на слова, говорите прямо, от души. Довольно ли вам будет двадцати тысяч в год жалованья? – Ваше величество… – пробормотал д’Артаньян в изумлении. – Довольно ли вам четырех лошадей на казенном содержании и добавочных сумм в зависимости от обстоятельств и надобности? Или вы предпочитаете получать круглым счетом, скажем, сорок тысяч ливров? Отвечайте. – Государь, ваше величество! – Вы, разумеется, удивлены, я этого ждал. Отвечайте, не то я буду думать, что вы потеряли способность быстро соображать, которую я так ценил в вас. – Ваше величество, двадцать тысяч ливров в год, без сомнения, большие деньги, но… – Никаких «но», да или нет? Достаточно двадцати тысяч? – О, разумеется! – Отлично. Гораздо удобнее оплачивать экстренные издержки. Переговорите о них с Кольбером. Теперь перейдем к главному. – Но, ваше величество, я уже говорил вам… – Что вы собираетесь отдохнуть? А я уже ответил вам, что не хочу этого. Кажется, я здесь повелитель. – Да, ваше величество. – Отлично. Было время, когда вы очень хотели стать капитаном мушкетеров? – Действительно. – Так вот патент, подписанный мною. Я кладу его сюда, в ящик. В тот день, когда вы вернетесь из экспедиции, в которую я намерен послать вас, вы сами возьмете патент из этого ящика. Д’Артаньян все еще стоял в нерешимости, не поднимая головы. Король продолжал: – Глядя на вас, можно подумать, будто вы забыли, что при дворе французского короля капитан мушкетеров стоит выше маршалов Франции? – Знаю, ваше величество. – Или что вы не верите моему слову. – Нет! Нет!.. Не говорите так! – Я хотел доказать вам, что вы, хороший слуга, бросили хорошего господина. Разве я не такой господин, какого вам надо? – Начинаю думать, что такой, ваше величество. – В таком случае вы тотчас вступите в должность. Ваши мушкетеры совсем распустились с тех пор, как вы уехали: слоняются по городу, заходят в кабаки, дерутся, несмотря на королевские указы. Вы должны подтянуть их, и как можно скорее. – Слушаю, ваше величество. – Вы всегда будете при мне. |