Онлайн книга «У страха глаза велики»
|
— А где куртка? — У меня, я ее потихесеньку унесла. — Потихесеньку? — рассмеялся Валерка. — Молодчина! Слушай, это может быть очень интересное дело. Вот только бы узнать, чья куртка. Но, судя по тому, где она оказалась… — Вот-вот, я то же самое подумала. Если ее вот так отдали незнакомому, значит, хозяина уже нет… — Ну, необязательно! Знаешь, по-всякому бывает. Например, он спрятал записку в карман, а его жене, допустим, эта куртка не нравится, вот она и отдала ее в отсутствие мужа. И тогда он вполне может написать еще такую же записку. Кстати, очень возможно, что он распихал такие записки по всем своим карманам, и тогда… — Тогда нам тут делать нечего, да? — Ну, в общем и целом… Да, Степка, в таком случае нам тут делать нечего. — А если нет, если он только одну записку оставил? Может же такое быть? — Все бывает… — Валер, значит, ты считаешь, мы можем просто махнуть на это рукой? — Думаю, да. — Но как же, Валерка? — закричала Степанида. — А если его убили? И никто не знает про этого Холщевникова? — Но что мы можем? Только отнести эту записку в милицию. — Ну хотя бы! — Степка, если бы мы хоть отдаленно представляли себе, чья это куртка. А то в милиции нас вообще за трепачей могут принять. И потом, что, если это просто дурацкий розыгрыш? — Розыгрыш? — ахнула Степанида. — Да, да, именно розыгрыш! В актерской среде это очень даже принято. Сама подумай, какой-то весельчак решил отдать свою курточку и поглядеть, что из этого получится. — Дурак он, что ли? — Почему бы и нет? Розыгрыши бывают умные, а бывают вполне идиотские. Тем более с пьяных глаз. — Ты серьезно? — Еще как серьезно! Аськина мама как-то рассказывала, что у них в театре одному артисту позвонили и сказали — вас приглашают в какой-то маленький подмосковный городок выступать в Доме культуры; словом, наговорили ему сорок бочек арестантов, пообещали хорошие деньги заплатить, ну и все такое, он был не избалован и поехал. Его, естественно, никто не встретил, он долго блуждал по этому городку и в результате простудился, заболел воспалением легких. Вот такие розыгрыши тоже бывают. — Козлы! — Это точно. Так что история с запиской тоже здорово смахивает на розыгрыш. — Может быть, — задумчиво проговорила Степанида. — А я уж невесть чего себе навоображала… — Представляю! — усмехнулся Валерка. — А как вообще дела, Степка? Как Матильда? — Матильда? Нормально, только я ее почти и не вижу. — А на лето какие планы? — Какие планы? Я не знаю. Тетя Саша с Игорьком в деревню поедет, меня с собой зовет. — Поедешь? — Неохота. Мы, наверное, компьютер купим, и я буду на нем учиться… А чего там в деревне делать? — Воздухом дышать. А меня на даче опять запрут. Я там помру с тоски. Раньше еще, когда Аська с Мотькой там жили, было терпимо, у нас всегда дела находились, а теперь… Кстати, ты не в курсе, Аська на лето не приедет? — Не знаю, Матильда ничего не говорила. — А у Мотьки летом гастроли будут? — Вроде да. Валер, а если это все-таки не розыгрыш, тогда как? — Степка, тебе не терпится опять что-то расследовать? — Ничего подобного, просто… А вдруг мы сможем спасти этого человека? — Во-первых, какого человека? А во-вторых, в милицию он и сам мог заявить. Но почему-то этого не делает, а если мы заявим, то можем ему только хуже сделать, понимаешь? Не говоря уж о том, что нас с таким заявлением скорее всего просто пошлют куда подальше. Спасай того, не знаю кого! Конечно, если очень постараться, можно найти хозяина этой куртки… — Как? — Спросить у дочки Юлии Арсеньевны, у кого она брала вещи, ну и методом исключения… — Чего? — не поняла Степанида. — Объясняю — надо будет составить список этих людей и проверить их всех. — Это долго. Валер, а вдруг она точно помнит, чья это куртка? — Возможно и такое. Но тогда тебе придется все ей рассказать. Хотя… — Что? — Можно что-нибудь придумать… Допустим, что в куртке нашлись деньги или еще что-то ценное. Правда, если она точно помнит, чья куртка… — Да, тогда придется это вернуть, а возвращать-то нечего. — То-то и оно. Вот что, Степка, если ты в ближайшие дни увидишь Елену Александровну, попробуй как-нибудь навести ее на разговор об этих вещах, вдруг что-то сумеешь выведать… — Попробую. Они еще поговорили о том о сем и простились. И тут же кто-то позвонил в дверь. Это явилась Алка. — Привет, до тебя не дозвонишься, ты с кем трепалась? — накинулась она на Степаниду. — С Валеркой. — У любви, как у пташки, крылья? — Да какая там любовь! — отмахнулась Степанида. — Просто сегодня такая история вышла… Степанида рассказала Алке про записку. — Ну ни фига себе! А эта куртка у тебя? — Да. — Покажи! — потребовала Алка. — Зачем? — Надо! Пожав плечами, Степанида достала куртку. — На, гляди! Алка взяла ее в руки, пощупала материал. — Курточка недешевая! — сказала она. — Почем ты знаешь? — «Хьюго Босс», фирма дорогая, будь спок, я-то знаю. Алка принюхалась: — Туалетная вода «Дюна», фирма «Кристиан Диор». — Чего? — вытаращила глаза Степанида. — Того! Говорю же — мужик этот душился туалетной водой «Дюна»! — Алка, ты брешешь? — Почему это я брешу? Даже не собираюсь! Просто я знаю этот запах! — Папа твой, что ли, этой водой душится? — предположила Степанида. — Ясное дело. — Тогда понятно. Ну, что еще скажешь? — Что мужик этот был не бедный! — А что нам это дает? — Не знаю, пока ничего, а там посмотрим. Мы, Степка, должны заняться этим делом. — Думаешь? А Валерка говорит: это свободно может быть розыгрыш. |