Онлайн книга «Дело перепуганной машинистки [= Дело об испуганной машинистке ]»
|
– Содержали ли они нечто такое, из-за чего вы не хотели бы показать их присяжным? – Это были глупые письма, мистер Мейсон. Пожалуйста, не приписывайте им того, чего в них не было. – Я вас спрашиваю о характере этих писем, – повторил Мейсон. – Это были ужасно глупые письма. – Можете ли вы сказать, что они были неосторожными? – Да, я бы так сказала. – Вы хотели получить их обратно? – Я чувствовала себя круглой дурой в этой истории. – И поэтому хотели получить их обратно? – Да, очень хотела. – И для того чтобы получить их, готовы были пойти на преступление? – Я хотела получить назад свои письма. – Пожалуйста, ответьте прямо на мой вопрос. Вы готовы были совершить преступление, чтобы получить их? – Я не знала, что войти в помещение и взять собственные вещи считается преступлением. – Как вы полагаете, является ли противозаконным использовать отмычку для того, чтобы войти в чужое помещение и забрать оттуда какие-то вещи? – Я просто пыталась раздобыть свои собственные вещи. – Значит, по-вашему, пользоваться отмычкой, чтобы проникнуть в чужое помещение, не является противозаконным? – Я… я не советовалась по этому поводу с адвокатом. – Где вы раздобыли ключ, которым открыли дверь? – Я не говорила, что у меня был ключ. – Но вы же признались, что вошли в контору в то время, когда Джефферсон и Ирвинг были в отлучке? – Ну и что, если я это сделала? Я же пришла туда за своими вещами! – Если у вас был ключ, чтобы открыть дверь, кто вам его дал? – А где обычно берут ключ? – В мастерской. – Возможно. – Так вы заказали ключ в мастерской? – Я не стану отвечать ни на какие вопросы по поводу ключа. – А если суд обяжет вас на них ответить? – Я откажусь на том основании, что любые мои показания в отношении того, как я вошла в эту контору, дискредитируют меня. – Допустим. Но поскольку вы уже признались, что проникли в помещение этой конторы, вам поздно пользоваться своими конституционными правами. Гамильтон Бергер вскочил с места и разразился продолжительной речью о праве любого гражданина отказаться отвечать на те вопросы, которые могут в какой-то мере причинить ему вред. Но на этот раз судья Хартли не стал даже слушать его и предложил Мейсону продолжать допрос. – Будьте добры назвать имя того человека, который снабдил вас ключами, с помощью которых вы сумели проникнуть в помещение конторы. – Не назову. – Почему? – Потому что, как я уже говорила, это опорочит меня. Я использую свое право не отвечать на такие вопросы. – Вы обсуждали этот аспект своих показаний с окружным прокурором? – Да. – И оговорили с ним тот момент, когда вам зададут вопрос о ключе? – Да. – Сделали ли вы какое-либо заявление окружному прокурору или он посоветовал вам отказаться отвечать на этом основании? – Я… ну-у… я же знаю свои права. – Но ведь минуту назад вы заявили, что не знали, что забраться в чужое помещение, чтобы изъять оттуда собственные вещи, является преступлением? – Просто я считала… я знала, что на этот счет существует соответствующий пункт в законе. Как я теперь понимаю, прокуратура… в общем, мне объяснили, что помещение, предназначенное для приема публики, не то же самое, что частные владения. И поскольку письма принадлежали мне… Мейсон улыбнулся: – Теперь, мисс Иордан, вы нам объясняете, что не нарушили никакого закона, забравшись в эту контору? – Нет. – Это все же было правонарушением? – Просто теперь мне стало ясно, что при данных конкретных… Одним словом, я отказываюсь отвечать на ваш вопрос на том основании, что это может меня дискредитировать. – Подводя итог, можно сказать, что окружной прокурор посоветовал вам придерживаться той позиции, что это все же было преступлением, и поэтому вы имеете право отказаться отвечать на некоторые вопросы, если я их задам? – Мы говорили на эту тему. – И именно окружной прокурор посоветовал вам не отвечать на кое-какие мои вопросы при перекрестном допросе? – Да. Я заранее решила не отвечать на некоторые вопросы. – И он же подсказал вам, что при этом вам выгодно сослаться на закон о неприкосновенности личности и праве каждого не оговаривать себя? – В известной мере – да. – Так… Когда вы выходили из той конторы, у вас было два бриллианта? – Да. – Они вам не принадлежали? – Мне их дали. – Кто? – Мистер Ирвинг, который велел мне взять их и держать язык за зубами. – И вы их взяли? – Да. – И держали язык за зубами? – Не понимаю, что вы под этим подразумеваете? – Вы никому не говорили про бриллианты? – В то время – нет. – Вы знали, что это ценные камни? – Я не дурочка, мистер Мейсон. – Вот именно. Вы знали, что эти камни – настоящие бриллианты, обладающие большой ценностью? – Конечно. – И вы их взяли? – Да. – Что же вы с ними сделали? – Я уже говорила, что прикрепила их к крышке стола в вашей конторе. – Зачем? – Мне необходимо было найти место, куда их спрятать. – Вы могли положить их к себе в сумочку или карман. – Я… я не хотела. Мне пришлось бы потом отвечать, откуда они у меня. – Кому? Полиции? – Любому, кто мог бы меня спрашивать, мистер Мейсон. Я почувствовала, что попала в ловушку и что меня непременно обвинят в краже этих бриллиантов. |