Книга Смерть с отсрочкой, страница 65 – Крис Хаслэм

Сидней Стармен только что принял первое самостоятельное и сознательное решение в ходе Гражданской войны в Испании.

Кобба не обрадовало бегство солдата.

— Слабину дал, малыш, — упрекнул он. — Я привык считать тебя способным. — Он прошел мимо грузовика к задыхавшемуся на дороге подручному мясника, наклонился над ним, осматривая рану, крикнул через плечо: — Отказался от пуль дум-дум?

Сидней тряхнул головой:

— Кончились. Стрелял круглыми пулями.

— Как я уже сказал, — вздохнул Кобб, — был у тебя талант и пропал. Вытащи труп из кузова, пока я этим займусь. — Он присел на корточки, заговорил с парнем, принялся объяснять: — Пуля моего соратника раздробила тебе позвоночник. Если не истечешь кровью до смерти, не умрешь от инфекции, никогда уж не сможешь ходить. Ни танцевать, ни трахаться — никогда, я тебя уверяю, — и по парку не будешь прогуливаться. — Он поднял пистолет. — Никогда не научишь своих ребятишек удить рыбу, играть в мяч, никогда не поведешь дочь к венцу по церковному проходу. Отныне твоя жизнь, юноша, превратится в сплошное страдание и унижение, и я хочу тебя избавить от этого. — Он встал, уткнул дуло в затылок потрясенного парня. Тело подскочило от выстрела и шлепнулось на землю, разорванное, безжизненное. — Двумя этими ты мне обязан, малыш, — кивнул Кобб, засовывая пистолет в кобуру и оглядываясь на Кройца, который появился из-за каменного укрытия. — Где ты был, мать твою?

Немец вытаращил на него глаза:

— Перерезал телефонный провод. На случай, если вернется тот, которого оба вы не убили.

Кобб проигнорировал язвительный намек.

— Видишь тридцать четвертый вон там? Возьмем с собой. Никогда не знаешь, когда тебе понадобится пулемет.

Из-за скалы высоко над пропускным пунктом дрожавший Сегура смотрел, как грузовик направляется к северу, как уменьшается в бледных лучах рассвета карикатурная улыбчивая свинья в мясницком фартуке на задней дверце. Ждал, пока не удостоверился, что машина уехала, после чего поплелся неверным шагом по козьей тропе к следующей заставе, шепча обещания Богу.

Ник заглушил мотор, привалился к рулевому колесу, закурил сигарету. Они покинули гостиницу два часа назад после неимоверно ужасного завтрака, скудость которого объяснялась фактом отъезда Гваделупе в город, якобы на похороны отца. Ленни отрапортовался нетрудоспособным, поэтому Ник с Сиднеем отправились в усадьбу «Кипарисы» без него. Ник задумчиво сделал долгую затяжку, медленно выдохнул, выпустив дым в холодное ясное утро. Потом взглянул на Сиднея:

— Место то самое, да?

Старик нервно сглотнул.

— Да.

— А вон дом. — Ник указал сквозь деревья на стоявший у крошечного каменного домика винно-красный «сеат». И открыл дверцу.

— Что вы делаете? — крикнул Сидней.

— Собираюсь нанести визит, мистер Стармен. Пойдемте… — Он потопал ногой по дороге. — Пройдемся по пути воспоминаний.

— Сядьте! — прошипел Сидней. Одинокая ворона уже протрубила тревогу. Скоро ли ее подхватят собаки?

Ник с полуулыбкой вытаращил на него глаза:

— В чем проблема? Только не говорите, что вы истребили жившую здесь семью. — Высказывание задумывалось как шутка, но вдруг показалось вполне правдоподобным. — Нет, надеюсь?

Сидней покачал головой:

— Нет, конечно. — В строгом смысле слова. — Садитесь сейчас же. — Он спрятался в пальто, когда грубая деревянная дверь домика открылась внутрь.

На порог вышла молодая женщина, прикрыв рукой глаза под утренним солнцем, и сощурилась, разглядывая фургон.

— Она сама идет, — объявил Ник.

— Ох, боже! — простонал Сидней, но Бог никогда не стоял на его стороне.

Однако Он явно стоял на стороне Аниты Ромеро Молино, пусть даже только в смысле внешнего вида. Она подходила к границе участка, по-прежнему держа руку козырьком над глазами, как бы отдавая честь, а прямые черные волосы развевались на ветру, как анархистский флаг.

— Поехали, мистер Крик, — взмолился Сидней, но его водитель был уже на полпути к дому.

— Вам нужна помощь? — спросила Анита.

Ник тяжело сглотнул, шаркнул подошвой. Глаза у нее были зеленые, как трава после дождя.

— Простите, — сказал он. — Я не говорю по-испански.

Девушка нахмурилась:

— Англичанин?

— Да. Это ваш дом?

Она прекрасна, подумал Ник. Необычайно, неслыханно великолепна.

— Почему вы спрашиваете?

Хороший вопрос. Он оглянулся на фургон, потом снова посмотрел на девушку.

— У меня в машине сидит старик, который когда-то здесь останавливался.

Девушка покачала головой:

— Не здесь, сеньор. Только не здесь.

Ник вздернул брови.

— Ну, по крайней мере, он так думает. Это было очень давно, летом тридцать седьмого года.

Анита прищурилась и подбоченилась, переводя взгляд с Ника на фургон и обратно.

— Кто он такой?

— Старый солдат. Его зовут Сидней Стармен.

Анита ухмыльнулась и кивнула, подозрительность сменилась злобой.

— Должно быть, приехал за золотом?

— Ох! — вскричал Ник. — Откуда вы…

Девушка стиснула кулачки и подошла к машине. Остановилась у пассажирской дверцы, постучала в стекло, склонив голову набок.

— Значит, вернулись? — крикнула она.

Сидней завозился, опуская стекло, чувствуя расползавшийся по шее красный жар.

— Прошу прощения? — пробормотал он.

— Вы Сидней Стармен? — Она говорила по-английски.

Сидней глубоко вдохнул. Пришел час расплаты.

— Si. Soy Sidney Starman. [89]

Анита отступила на шаг и плюнула в пыль, тряхнув головой.

— Ты слишком долго медлил, inglés. Мы ее похоронили в прошлую пятницу.

Сидней онемел с головы до пят, по спине забегали ледяные мурашки. По дамбе побежали трещины, плотину пробивало, но, хотя губы его задрожали при таком известии, слезы не пролились. Он пристально смотрел вперед, съежившись в одежде, и лишь пробормотал:

— Ох, боже…

— Почему сейчас? — вызывающе спросила девушка. — Дождался вдали ее смерти, а теперь вернулся за золотом?

— О боже, — повторил Сидней, едва дыша, с колотившимся в груди сердцем.

— Обещал вернуться, она поверила. Родные, соседи, все над ней смеялись, а она всегда верила, что вернешься. У нее даже твоей фотографии не было, Сидней Стармен, поэтому она тебя рисовала. — Анита развернулась на месте, подняв маленький пыльный смерч, побежала между кипарисами к своей машине. Через мгновение промчалась мимо Ника, издавая запах жасмина и меда, держа в руках альбом в матерчатой обложке. — Смотри! — вскричала она. — Вот твои портреты, Сидней Стармен!