Онлайн книга «1977. Кошмар Чапелтауна»
– Я бы не отказался выпить. А ты? Этот здоровый краснолицый и седобородый мужик вздохнул и покачал головой: – Для меня еще рановато. – Рановато не бывает. Бывает только поздновато. – Значит, увидимся завтра? – спросил он с надеждой. Я встал, устало подмигнул ему и улыбнулся: – Без сомнения. – Ладно. – Джордж, – крикнул я. Джордж поднял голову со стола. – Джек? – спросил он, щипая себя. – В Пресс-клуб пойдешь? – Давай, ненадолго, – ответил он, сконфуженно улыбаясь Биллу. Направляясь к выходу, он помахал коллегам, а я отвесил поклон, думая: мотать срок можно по-разному. В Пресс-клубе темно, как дома. Я не мог вспомнить, когда я был там в последний раз, но мне помог Джордж: – Да, бля, очень смешно. Я понятия не имел, о чем он. Бет посмотрела на меня из-за стойки. Она слишком хорошо понимала, что происходит. – Давненько тебя не было, Джек. – Ага. – Как дела, дорогой? – Нормально, а у тебя? – Мои ножки не молодеют. – Не беспокойся, – засмеялся Джордж. – Мы любим, когда дамочки уже не стоят, да, Джек? Мы смеялись все вместе, а я вспоминал Бет и ее ноги, и те времена, когда мне казалось, что я могу жить вечно, когда мне хотелось жить вечно, когда я еще не понимал, что это – проклятие. – Виски? – спросила Бет. – И чтоб лилось рекой, – улыбнулся я. – Я уж постараюсь, как всегда. Мы снова засмеялись. Я – с эрекцией и стаканом виски в руках. Снаружи я – пьяный, я – прислонившийся к стене, на которой белой краской было написано слово НЕНАВИСТЬ. Ни подлежащего, ни сказуемого, просто НЕНАВИСТЬ. Оно расплывалось, крутилось, и я потерялся между строк, между слов, которые я должен был написать, и слов, которые я написал. Истории, я снова рассказывал в баре истории: Йоркширские бандиты и йоркширские полицейские, случай в Кэнноке и Черная Пантера. Истории, одни истории. Не касаясь настоящих историй, правдивых историй, тех, благодаря которым я оказался здесь, оказался у этой стены, на которой написано НЕНАВИСТЬ. Клер Кемплей и Майкл Мышкин, стрэффордская перестрелка и убийство во время ритуала изгнания дьявола. У каждой сволочи был свой звездный час, у каждого кота – масленица, но у каждого Ахиллеса была своя пята, и у каждого Наполеона – свое Ватерлоо. Правдивые истории. В черно-белом варианте на фоне стены с надписью НЕНАВИСТЬ. Я провел пальцами по краске. Я стоял и думал: интересно, где же наши братаны, бравые ребята? И тут они появились, обступили меня со всех сторон: Бритые головы и запах перегара. – Эй, дедуля, – сказал один из них. – Отвали, пидор, – ответил я. Он сделал шаг назад, к своим приятелям. – Зачем же так? – сказал он. – Я же тебя, старого козла, сейчас, бля, отымею. – Попробуй, – сказал я за секунду до того, как он одним ударом отключил мою память, ненадолго прервав мои воспоминания. Но лишь ненадолго. Я держу ее в объятиях посреди улицы, мои руки в крови, ее лицо в крови, мои губы в крови, ее рот в крови, мои глаза в крови, ее волосы в крови, мои слезы – это кровь, и ее– кровь. Но никакие старинные заклинания нас уже не спасут. И я отворачиваюсь, с трудом поднимаюсь на ноги. Кэрол говорит: «Останься!» Но прошло уже двадцать пять лет и больше, и мне надо уйти, надо оставить ее одну здесь, на этой улице, в этой кровавой реке. И я смотрю вверх, а там – лишь Закон, Великий Закон, луна и Он. Кэрол больше нет. Я стоял в своей комнате, открытые окна были иссиня-черными, как ночь. Я держал в руках стакан виски и полоскал рот от крови. Я поднес к губам карманный диктофон «Филипс»: – Сегодня 30 мая 1977 года, нулевого года. Лидс. Я вернулся к работе… Я хотел сказать что-то еще, еще немного, но слова не слушались меня, поэтому я нажал на «стоп», подошел к комоду, открыл нижний ящик и уставился на все маленькие кассеты в маленьких коробочках, с аккуратно подписанными датами и адресами, похожие на мою юношескую библиотеку, на моих Джеков-Потрошителей и докторов Криппенов, [7] на Седдонсов [8] и Бака Ракстона. [9] Я достал одну из них наугад (так, по крайней мере, мне хотелось бы думать) и лег на спину, закинув ноги на грязные простыни, глядя на старый-престарый потолок. Комната наполнилась ее криками. Я проснулся один раз, в темной сердцевине ночи, и подумал: а что, если он жив? * * * Звонок в студию: В течение последних двух-трех десятилетий криминалисты в США предпринимали систематические попытки измерить и проанализировать рост преступности, вычислить ее темные цифры… Джон Шарк: Темные цифры преступности? Слушатель: Ну да, темные цифры, но есть количество преступлений, о которых не было заявлено в правоохранительные органы, или которые остались нераскрытыми. Проведя систематическое исследование преступлений, совершаемых на сексуальной почве, доктор Раазинович обнаружил, что до сведения полиции доводится не более пяти случаев из ста. Джон Шарк: Какой кошмар. Слушатель: В 1964 году он предположил, что полностью раскрытые преступления, виновники которых были наказаны, составляют не более пятнадцати процентов от общей массы совершенных. Джон Шарк: Всего пятнадцать процентов! Слушатель: И это в 1964 году. Передача Джона Шарка |